На память о прошедшей зиме...

[d-night]

НИЗКИЕ МУЖЧИНЫ В ЖЕЛТЫХ ПАЛЬТО

Автор: Zahra
Переводчик: dora_night_ru
Фандом: Смолвилль
Пейринг: Лекс Лутор/Кларк Кент
Рейтинг: ну, пусть будет PG-13 (исключительно из уважения к мистеру Лутеру)
Дисклаймер: Всё чужое. Даже перевод пиратский…
Оригинал: www.obsessedmuch.net/dysfunctional/yellowcoats....
Саммари: «Лекс Лутор не умеет кататься на коньках. Также как не умеет любить свою лысину или писать правой рукой… Зато он умеет завязывать вишневый черенок языком…»

На клексы меня подсадила Чеди Даан – так что первый «блин» посвящаю ей.

Нет, точно вам говорю, первый признак апокалипсиса – это вязаная шапочка на Лексовой голове.
Лекс не носит шапки с помпонами или пухом, или ярких цветов. Он носит пурпурное и черное и серое, и в одном исключительном случае – зеленые боксеры с трилистниками, но это был День Святого Патрика, и он тогда напился и перевозбудился… и вообще это было в Чикаго. Чтобы отпраздновать, люди в Чикаго и речку красят, так что даже Лексу пришлось сделать им скидку. Но шапка! Она даже не подходит к его перчаткам или пальто. Это практически несочетаемо. Где-нибудь в Милане у какого-нибудь модельера сейчас точно случится апоплектический шок.
Что правда, Лекс одевает белые носки в спортзал и время от времени носит синие или зеленые рубашки, но делает это исключительно разнообразия ради. Лекс ни за что не согласился бы одеть эту шапку, если бы Кларк не упомянул обморожение. Она полосатая – в красную и желтую полоску! – и Лекс напоминает сейчас гигантский талисман Воронов. Лутор видит в этом знак божий, что не стоило надевать эту гадость.
Возможно, Кларк просто хотел отполировать ему голову, причем до блеска.
То, что делает Лекс лишь бы только залезть в штаны к одному шестнадцатилетнему мальчишке, это просто стыд и срам. Если, конечно, у Лекса остался хоть какой-нибудь стыд. Или срам. Но этот шестнадцатилетний мальчишка определенно ценит усилия Лекса, потому что – проклятье! – Лекс действительно прилагает все силы – он в шапке… зимой… в снегу.
И здесь охренительно холодно для этого сумасбродства!
Лекс – весенний ребенок, и плевать ему на уши, если его член отмерз и сник. Похоже, ему придется кое-что объяснить Кларку.
– Слишком холодно для этого, Кларк. Слишком холодно для всего, что включает в себя улицу.
Включая секс. К тому же они сидят на скамейке посреди парка. Зачем Кларк притащил его сюда? На это огромное замерзшее озеро, напоминающее чем-то фруктовое мороженое на палочке?
Зачем здесь все эти маленькие желтые людишки, воющие как собаки? Зачем они делают лутцы и петли – и все эти вещи, из-за которых мать Лекса так любила зимние Олимпийские Игры? Боже, Лекс еще даже не падал, но он уже галлюцинирует. А ведь эти дети должны практиковать каждый день. Должно быть, едят они после полуночи, а размножаются как Гремлины, потому что у Лекса уже рябит от них в глазах. Лекс не хочет, чтоб они пялились, как он учиться кататься на коньках.
– Перестань вести себя как ребенок, Лекс. Можно подумать, ты никогда не выходил на улицу в снег.
Как ребенок. Простите?
– Я не веду себя как ребенок, мистер Мороз, здесь холодно. Ты, может, и не чувствителен к холоду, но большинство планеты – очень даже.
Если, конечно, у них нет шуб и они не являются четвероногими любителями перчаток на завтрак.
– Всё не так уж и плохо.
Не так уж и плохо? Возможно, Кларк думал бы иначе, выставь его Лекс на улицу голяка, а сам останься дома, в тепле. Впрочем нет, это не сработает, вряд ли Лекс способен на такой подвиг: выпустить голого Кларка из виду – это последнее, что мог бы сделать. Лекс не способен оставить голого Кларка одного, будь он внутри или снаружи… да где угодно, если только у Лекса есть возможность до него дотянуться.
Христос милосердный, из-за Кларка он даже мстить разучился. Этак скоро совсем исчезнет Лекс-Дьявол, Наследник и Преемник Метропольского Ублюдка. Да будет Его правление долгим!
Или не будет.
– Ты сейчас напоминаешь Рудольфа, красноносого северного оленя, ты в курсе?
– Оленя, говоришь?
Фактически, Кларк делает все (и делает это в очень извращенной форме), чтобы вызвать у Лекса желание потереться о нос Кларка, а затем о другие части тела. В конце концов, это гражданский долг Лекса – удостовериться, что Кларк не получил обморожение ниже пояса. К тому же Кларк смотрит так, что сносит крышу.
– Я полагал, что глобальное потепление исключило такую погоду из метеоменю. Что случилось с Эль-Ниньо? (прим. перев. – это глобальное океано-атмосферное явление, отвечает за потепление)
– Он ушел на каникулы.
– Возможно, ему стоило бы вернуться. Кстати, на счет «стоило», как считаешь, во сколько…
– Даже не думай об этом, Лекс.
Разве может Лекс не думать об этом? О взяточничестве, о постоянном оценивании. Это всё равно, что просить Лекса не дышать.
– Тебе действительно нравится такая погода, Кларк?
– Конечно. Это же Рождество, Лекс. Ну, ты знаешь, снег и рождественские гимны, и подарки, и…
Конечно, теперь они заговорили о подарках. Всё из-за подарков. Лексу все-таки придется вытащить тот проклятый грузовик из его гаража.
– И не забудь, что можно целовать кого захочешь, – тянет Лекс тоном змея-искусителя.
– Что?
Кларк покраснел от смущенья? Да нет, должно быть от холода.
– Омела, Кларк. Знаю, даже в такой глуши слыхали об этом. Небольшое такое зеленое растеньеце, не относящееся к наркотикам Класса B. Осуществляющее мечту любого подростка.
– Я не… я имею в виду мы… Я пытаюсь разобраться с вариантами.
Угу, это объясняет, почему Кларк всё еще один.
– Уверен, Лана развесила парочку зеленых веночков в Тэлоне.
– Ну, наверное. Слушай, и как долго ты еще собираешься тут сидеть?
Умный мальчик, нашел-таки способ сменить тему. Хотя Кларк нуждается в дополнительных уроках. Что ж, ему повезло: Лекс готов преподать ему урок. Лекс готов давать ему уроки снова и снова.
– Не вижу резона идти куда-то. Тем более что твоя мама любезно прислала этот огромный термос с горячим шоколадом… – Лекс тянет к термосу руку и ловит себя на мысли, что Кларк… он особенный. Лекс никогда не встречал никого подобного.
Хотя, может, он просто выдает желаемое за действительное.
– Ммм, только после того, как ты покоришь лед.
Шоколадная взятка?
– Это что, такой хоккейный тренинг?
– Ну, давай, Лекс. Я хочу посмотреть, что ты умеешь, – «Только попроси, малыш». – На льду.
Проклятье!
– Кларк, здесь действительно слишком холодно. Это единственная причина, почему я не хочу кататься. – И он совсем не стесняется всех этих людей. Конечно, нет! Он скорее отправится в ад, чем признает такую причину. В конце концов, все эти вопящие дети – более чем достаточное унижение для одного дня.
– Я поймаю тебя, если начнешь падать, обещаю.
– А я и не говорил, что собираюсь падать, Кларк.
Стоит ли добавлять то, что уже знает большая часть планеты: Лекс Лутор не умеет кататься на коньках. Также как не умеет любить свою лысину или писать правой рукой… Зато он умеет завязывать вишневый черенок языком.
– Лекс, ну пожалуйста?
– Нет.
– Ну давай! Ты только глянь на меня и мою Строю! (прим. перев. – здесь скрытый эротический подтекст: слово «squirt», которое использует Кларк, обозначает также «женскую эякуляцию»)
– Прости, на что?!
– Смолвильская Струйная Лига, ну знаешь, молодежный хоккей.
– Молодежный хоккей. То есть у них есть клюшки? Я не вижу клюшек. И я не собираюсь выходить на лед, это всё равно что добровольно обречь себя на прогон сквозь строй.
Все эти мелькающие в воздухе лезвия. Заработать здесь порез – это только вопрос времени.
– Да всё в порядке, они просто дурачатся. Никто не собирается нападать на тебя. К тому же тренер Тейлор, наверно, уже скоро начнет судить конкурс снеговиков.
Конкурс снеговиков. Это должно быть шутка.
– Это шутка, правда? Смешно.
Правда, смешно. Или не очень.
– Вовсе это не шутка. Всё очень серьезно. В прошлом году мистер Джонсон и миссис Лоуренс рассорились насмерть, потому что она сказала, что он украл ее морковку.
Украл ее морковку. Должно быть это эвфемизм.
– Держу пари, он так и сделал.
– Сделал что?
– Ничего, Кларк. Вообще ничего. Вернемся к тому кошмару, в который ты меня сегодня втянул. Понимаю, ты ищешь способ сделать из меня деревенского парня. Но должна быть какая-то альтернатива. Предоставь мне выбор.
– Нет никакой альтернативы, Лекс. Не из чего выбирать.
– Выбор есть всегда, Кларк, пусть даже нелепый.
Скорбный, скорбный день! Лекс Лутор готов присоединиться к компании чудиков, лишь бы не становится на коньки. Просто залезть на коньки на глазах у всех этих людей… В конце концов, у Лекса есть гордость.
– Никаких нелепых альтернатив. Давай решайся.
– Это хотя бы безопасно?
– Я не верю, что ты сейчас рассуждаешь о безопасности катания на коньках. Ты – парень, который добровольно идет в заложники и при этом снимает пуленепробиваемый жилет? Ты – парень, который пересекает двойную сплошную на запредельной скорости и прыгает с мостов? Ты – парень, который…
– Хватит уже. Это совсем другое.
Это всё – связано с Кларком.
– Похоже, ты слишком часто ударялся головой.
– А вот ты – явно недостаточно.
– Это угроза?
– Сказал парень, держащий в заложниках горячий шоколад. Ты думаешь им делиться?
– Я думаю, что тебе придется прокатиться, чтобы его заполучить.
Ага, вот теперь они говорят на языке Лекса: кошка и мышка, соблазнитель и соблазняемый, законник и преступник. Лекс владеет этим языком в совершенстве.
Но он не владеет языком коньков. Не разговаривает на языке канзасской зимы.
Это не может кончиться хорошо. Дерьмо. Катание на коньках? Как он позволил втянуть себя в это безумие? Он не собирается падать. Но он почти поскользнулся, так что он размозжит голову любому ребенку, если тот подкатит слишком близко.
Кончается тем, что он падает на колени. Ну, хоть не на задницу.
– И почему тебя не интересуют те виды спорта, соревнования которых проходят в помещениях, Кларк?
Скалолазание там. Или секс.
– Слушай, у тебя, конечно, всё классно выходит… но, может, тебе помочь?..
– Нет, нет, нет! Всё отлично.
– Ладно, намек понял. Но посидеть дома ты можешь в любое время. А сегодня такой отличный день. Ты просто обязан побыть на свежем воздухе, а не сидеть в своем замке, как Рапунцель.
– Рапунцель. Не думаю, что тебе хватило бы моей «косы», Кларк.
– Я не имел в виду…
– Кроме того, мне не идет розовая тафта.
Это правда: Лексу больше идет розовый атлас. Никому не идет розовая тафта.
– Я имел в виду… Я просто хотел сказать… Я не хотел ничего такого, ну ты знаешь…
Ну да, Лекс знает. Как знает вот это «Выражение лица Кларка Кента №12» – Дующийся Кларк.
– Я думал, что это будет неплохая смена обстановки, Лекс.
Боже, Кларк говорит совсем как его мама.
– Спасибо, миссис Кент. Не звал, что Вас так волнует мое здоровье. Но уверяю Вас, что для поддержания формы мне вполне хватает моих тренировок.
Особенно, если мастурбацию признают новым видом спорта. Лекс уже готов к Олимпиаде.
– Я не говорю, что тебе чего-то не хватает. Но я считаю, что тебе стоит больше бывать на людях.
В переводе это означает «почаще привселюдно падать на задницу». Христос милосердный! Откуда только это берется? Смолвиль – рассадник садистов. Он это знал еще тогда, когда отец сослал его сюда. Но он не собирается принимать от Кларка руку помощи. Если он и упадет, то вполне способен сделать это сам.
Ну, хорошо же!
– Ты в порядке? Не ушибся?
– Всё отлично. Просто отлично.
На этот раз ему повезло меньше: вряд ли он сможет сесть на задницу в ближайшие пару часов. Конечно, всё не так страшно, как после того свидания (он с любовником и кнут с Виагрой), но всё же…
– Хочешь… – тон Кларка невольно вызывает у Лекса улыбку. Нормальную человеческую такую улыбку. Но прежде чем Лекс успевает скомпрометировать себя подобной «неподобающей слабостью», чертова Смолвильская Струйная Лига (чтоб ее!) начинает ржать, как стадо коров, пойманных в торнадо. И Лекс мысленно обещает себе, что если они смеются над ним, то он лично проследит, чтоб вместо соревнований штата эти ребята отправились на корм рыбам.
– Нет.
– Ладно, я просто предложил.
– Меня ведь ждет домашнее печенье твоей мамы после того, как кончится эта пытка, правда? – в качестве награды за сегодняшние мучения Лекс позволит себе целую тарелку сахарных печенюшек миссис Кент – тех, которые с зеленой крошкой.
– Да, сэр.
– Было бы неплохо. Объясни мне еще раз, насколько необходимо было вытаскивать меня на улицу в непогоду? А ведь у меня есть проигрыватель DVD и плазменный экран с потрясающим изображением…
– Нет, Лекс.
– И новый игровая приставка Xbox…
– Нет, Лекс.
– А еще у меня отличная беговая дорожка, ты же знаешь.
– Это не то же самое. Здесь лучше.
– Лучше? Лучше замерзнуть насмерть на этом морозе?
Этот пункт определенно занял бы в его списке «101 Способ Свести Счеты с Жизнью» не последнее место. Он, конечно, не включает в себя мутантов и крушений вертолета, но в целом тоже неплох – как говорится, простенько и со вкусом.
Но у него всё еще есть Кларк. Который может его отогреть.
– Ты не замерзнешь до смерти, Лекс.
Но от переохлаждения у Лекса вполне может случиться шок. И Кларку опять придется делать ему искусственное дыхание. Хм.
– Гарантию можешь дать?
– Могу предложить отличную гарантию, – если б у Лекса не закладывало уши от гвалта кричащих детей, он готов был бы поклясться, что Кларк сказал: «предложить отличный секс».
– Я приму твои гарантии, если только меня раньше не прикончит один из этих маленьких ледяных демонов.
Второй признак апокалипсиса – это слуги дьявола с лезвиями на ногах, носящиеся вокруг и орущие во всю глотку. В честь празднования конца мира они разоделись в желтые пуховики, в то время как задница Лекса вконец окоченела.
Лексу вообще-то нравятся дети, но вот это – не дети. Это – демоны на льду, потому что зимой в Канзасе замерзает даже местный филиал ада. И он таки замерз (лучшее доказательство этому – то, что Лекс действительно старается научиться кататься на этих чертовых коньках). Жаль только, что черти забыли выслать ему уведомление. Может, ему звякнуть в ад, как вернется домой, чтоб впредь не забывали об отчетах? Были времена, когда Лекс входил в правящую элиту ада. Да что там, было время, когда Лекс был главой этой самой элиты – ах, славные старые недобрые времена! Хотя…
Чтобы вырваться из ада, нужно приложить немало усилий. Не у всякого хватит терпения и сил. Но Лекс никогда не останавливался на полдороге.
От приятных размышлений пришлось оторваться. Чертов каток! Но если он упадет, то обязательно прихватит кое-кого с собою.
– Не могу поверить, что поддался на твои уговоры. Напомни, как тебе все-таки удалось меня убедить?
– Это называется рождественский подарок, Лекс. Я попросил тебя пойти со мной, и ты сказал «да».
– Кто ж знал, что у тебя такая извращенная фантазия. Ты ведь мог попросить что угодно. Я мог бы купить…
– Мог бы купить – что?
Грузовик, каток, Антарктиду. Что желаете, сэр?
– Да что угодно. И, кстати, ты ведь помнишь, что у меня есть отличное замершее озеро на заднем дворе? Так почему я торчу на этом дурацком Водоеме Эвана?
– Потому что тебе просто необходимо было выбраться из замка, Лекс. Вот и всё.
– Это не всё. Еще ты мечтаешь выставить меня в неудобном положении перед как можно большим количеством людей.
– Ладно, это тоже.
Твою мать! Но он всё равно собирается выяснить как, черт возьми, это делается. В конце концов, наука может объяснить что угодно, надо просто правильно всё рассчитать. Значит, Лексу всего лишь нужно правильно распределить свой вес… и ухватить Кларка покрепче! Потому что если наследник Луторов снова грохнется на задницу – это будет уже третьим признаком апокалипсиса. Нет, ну правда, Лекс сегодня с таким трудом выползал из постели после бессонной ночи не для того, чтобы праздновать конец света. Такое он вполне мог бы и проспать.
Трахнутый холод. И до сих пор нетрахнутый Кларк. По правде сказать, Лекс его еще даже и не целовал-то ни разу – вот что грустно. Реально грустно. Так же грустно, как 21-летний парень, который пытается научиться кататься на коньках, в то время как слуги Сатаны хаотично мечутся туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда – будто долбанные теннисные мячики.
Когда в местном аду всё вернется на круги своя, Лекс заставит их всех заплатить.
– Подумать только, и я еще называю тебя своим другом. Вижу, мне стоит начать поиски других претендентов на эту должность, – угу, как только Лекс сможет подняться. – Я упал. Снова. И это ты виноват.
– Чем это я виноват? Я предлагал тебе руку, но моей поддержке ты предпочел свое упрямство. В любом случае, не думаю, что «другие претенденты на эту должность» помогли бы тебе встать. Ты должен быть благодарен, что я не бросил тебя здесь.
– Если ты бросишь меня здесь, я тебя никогда не прощу. Поверить не могу, что у тебя язык поворачивается угрожать мне подобным. Вот теперь я точно начинаю поиски других претендентов.
Как только встанет со льда.
Его задница реально закоченела после всех этих неуклюжих поз. Теперь он точно знает, что всем жакетам мира при любых обстоятельствах предпочтет длинное пальто.
– Ладно, давай руку.
Боже, вот стыд-то! У слуг Сатаны от смеха сейчас начнется истерика. Отныне цель жизни Лекса – засунуть этих чертовых приспешников головами в снег. Пусть только подъедут поближе.
– Знаешь, иногда люди говорят «спасибо», если кто-то оказывает им любезность.
Ага, а еще иногда Лексу отсасывают. Но за это он тоже не говорит «спасибо».
– Спасибо. – «За то, что притащил меня в это проклятое место!»
– Мог бы попытаться хотя бы выглядеть благодарным.
– Благодарю тебя, о великий спаситель человечества! Не знаю, как бы я жил без того позора, который испытал тут по твоей вине!
– Слушай, кончай придираться.
– Да ты специально притащил меня сюда, чтобы выставить идиотом. Обозвал Рапунцелью. А теперь еще и сарказм расточаешь. Каких еще гражданских прав ты планируешь меня лишить? – Нет, только не это: – Если выпьешь весь горячий шоколад, я с тобой больше не разговариваю.
На этот раз Лекс действительно говорит то, что думает. Даже если Кларк и дальше будет ему вот так улыбаться, скалить свои невозможно белые зубы и… черт! Лекс не понимает, за что ему такие муки. Но Кларк так сексуально засовывает термос в карман джинсов. И Кларк так сексуально дышит. Черт, Лекс просто безнадежен. А Кларк – слуга Сатаны. Он просто сатанинское отродье. Но Лекс успел с ним сродниться, он врос в него всеми своими корнями. Хоть и знал, что ни черта ему тут не светит. Обломись, Лекс Лутор! Кларки Кенты не для таких как ты!
– Это было бы проще, если б ты, Лекс, разнообразия ради поработал ногами, дав голове отдохнуть.
– Говори быстрее, пока я тебя не прибил.
– Я просто имею в виду, что тебе стоит, ну знаешь, использовать те лезвия, которые прикреплены к твоим подошвам. А еще тебе стоит побольше работать телом и поменьше – языком.
Звучит как приглашение к сексу. Может, это у Кларка такая сексуальная прелюдия? Это просто обязано быть что-то, связанное с сексом. Лекс ведь встал на эти чертовы коньки, правда? Он даже катиться. Ну, по крайне мере, не сидит на заднице.
– Напомни, почему ты выбрал именно меня объектом для своих издевательств? У тебя ведь и другие друзья есть? А как же Пит и Хлоя? Что не так с прелестной мисс Лэнг? Держу пари, ты хотел бы покружиться тут с нею как-нибудь.
Сука.
– Хлоя освещает соревнования снеговиков, Пит с нею. О, а Лана в Тэйлоне, делает какие-то вкусности из зефира и взбитых сливок.
Ну да, конечно, Лана и сама как взбитые сливки. Иногда Лексу кажется, что она вот-вот затянет его другу петлю не шее. Но пока что мисс Лэнг держит свою веревочку подальше от Кларка.
– В любом случае, я могу видеться с ними в любое время. Сегодня мне хотелось пригласить тебя.
Пригласить его. На свидание? Наедине? Мысли Лекса разъезжаются в голове быстрее, чем ноги на льду.
– Отлично. Потому что я всеми заброшенный старик, живущий в замке и само существование которого унизительно для общества. – Ну и ладно, ну и пусть он всеми заброшенный старик, но по крайне мере, он живет в замке. – Кстати, что делают те дети?
– Похоже на Рэд Ровер.
– Это случаем не та игра, где нужно сбить как можно больше людей?
– Что-то вроде того. Хочешь сыграть?
– Хочу ли я постоять тут, чтобы меня могли свалить на задницу взбесившие от переизбытка сахара и недостатка внимания детишки? Спроси меня еще раз, Кларк, хочу ли я сыграть.
– Это было просто предложение. Ну знаешь, предполагается, что мы просто стоим здесь и ничего не делаем. Тебе стоило бы попробовать пару раундов.
Ничего не делают. Это Кларк стоит тут, ничего не делая, ни малейшего усилия! А вот Лекс держится из последних сил.
– Раунды в боксе. И это не лучшая аналогия, Кларк. Кстати, почему к нам приближается один из гремлинов Сатаны?
Лекс даже не пытается скрыться. Для этого он недостаточно хорошо катается на коньках. Но ведь он может попытаться, правда? Также как пытается не слишком лапать Кларка, пользуясь моментом.
– Привет, Кларк!
Это ребенок. Просто ребенок. Лекс может выдержать одного. К тому же, она рыжая. Лекс знает, как вести себя с рыжими. Даже если они еще играют с Барби и строят Кларку глазки, как жеманные девицы на выданье. Христос милосердный, Лекс всегда знал, что вожделение способно отнять у человека последние крохи ума, но окончательно убедился в этом только в Смолвилле.
– Привет, Дана. Весело проводишь время?
– Ага, и будет еще веселее, когда я усажу Фокса на его толстый зад.
Дана и Фокс? Еще одна шутка. А, может, и нет.
– Не думаю, что это будет хорошо с твоей стороны.
– А я и не должна быть хорошей с ним, он же мой брат.
Детская ревность. Звучит как сладкая музыка. На мгновение Лексу даже становится жаль, что он не распробовал это чувство получше.
– Ну ладно, я не думаю…
– Вы ведь Лекс Лутор, правда?
– Да, это я. А ты кто?
– Дана Ричардс. Мне 8 лет и я уже вратарь в молодежной команде Смолвильской Струйной Лиги. В прошлом году я играла за Клещей. Мы заняли второе место в первенстве штата. А в этом году займем первое. Потому что мы качаемся и поддерживаем форму.
Ничего себе. Наглая девчонка, а еще честолюбивая и ведет грязную игру. Лексу это нравится. Возможно, молодежную команду по хоккею Смолвильской Струйной Лиги ждет большое пожертвование.
– Будете играть с нами, Лекс Лутор?
– Может, в другой раз, Дана, мы с Лексом…
– А я знаю, что вы собрались делать, – она знает? Ну и ладно. Пусть только заодно объяснит это Лексу. – У моего брата тоже есть подружка. Но она мне не нравится. Она воняет.
Да, она точно нравится Лексу. Теперь он вспомнил, почему ему так нравятся дети: только они могут быть настолько отвратительно честными, будь они слугами Дьявола или нет.
– Может, тебе стоит дать ей шанс, Дана? – Ну да, Кларк просто обязан сказать что-нибудь в этом духе.
– Ты говоришь совсем как моя мама, Кларк, – «В точку, детка!»
– Тебе стоит слушаться маму, она умная женщина.
– А миссис Нолан назвала маму психичкой. И я пнула ее в голень.
Ах, семейная лояльность. Да-да, Лексу нравится эта девочка.
– Дана, ты не должна пинать миссис Нолан.
– Почему нет? Она воняет.
Да этому ребенку цены нет! Если Лекс и не спонсирует ее команду, то, по меньшей мере, придет посмотреть на ее игру. В конце концов, его заднице уже все равно: одним обморожением меньше, одним обморожением больше…
– Потому что, Дана. Слушай, давай я сыграю с вами как-нибудь в другой раз? Обещаю. А в этот раз вы уж как-нибудь без меня.
– Конечно, Кларк. И своего парня в следующий раз тоже можешь захватить с собой. Пока, Лекс.
Парня. Парня?! Какого парня? И почему эта восьмилетняя девчонка вздумала подмигивать Лексу?
– Дана, я…
– Лучше б ты ее догнал до того, как эта маленькая нахалка понарассказывает всем, что ты тут с парнем.
По сценарию в этом месте Кларк обязан гордо «по-мужски» выпятить грудь и заявить о своей непоколебимой гетеросексуальности. Забавно, но единственное, что Лекс слышит в ответ – невнятное бормотание, заглушаемое воплями желтых демонов.
– Что ты там бормочешь?
– Я сказал, что ей никто не поверит.
Конечно нет, ведь Кларк Кент – живое воплощение нравственности и американских семейных ценностей. Вот только он почему-то не спешит демонстрировать честность.
– Конечно нет, она ведь просто восьмилетняя девчонка, названная в честь сериального персонажа. Так ты не собираешься бежать за ней, доказывая как она не права?
– Никто не поверит, что у меня хватит мужества просто пригласить кого-то на свидание, не говоря уже о том, чтобы завести парня.
Лекс всё еще ждет заявления о гетеросексуальности Кларка. Забавно, но внутренний голос подсказывает ему, что раньше он дождется гипотермии.
– Кларк, есть что-то, что ты хотел бы мне сказать?
– Да. Нет! Да… Может быть?..
– Хм. Может, я прогуляюсь, пока ты с силами собираешься?
– Что? Нет, это не имеет к тебе… Хочешь горячего шоколада?
– Нет, думаю, горячий шоколад может минутку подождать. Я лучше послушаю о твоем парне. Давай, выкладывай все грязные подробности. – «Чтоб я знал, кого мне стоит убивать с особой жестокостью».
– У меня нет парня. И девушки нет. Никого нет. Я просто…
– Если сейчас ты собираешься объявить, что ты гей, то всё в порядке. Лично я – би. Я не буду напрягаться по этому поводу, обещаю.
А себе Лекс обещает, что это никогда не встанет между ними. В конце концов, у Лекса достаточно масок, чтобы «держать лицо». Даже в моменты, когда хочется сдохнуть.
– Вообще-то по моему плану в этом месте я собирался просить стать моим парнем тебя.
Парнем. Его. Парнем. Почему у Лекса столько проблем с пониманием значения этого слова?
– Ага, значит, таким образом мы пропускаем часть про геев?
– Вроде того. Я не до конца уверен, что я гей. Зато уверен, что не могу интересоваться кем-то еще, когда ты рядом, Лекс.
– Ты обвиняешь меня в том, что это я сделал тебя геем?
Вот это поворот. И теперь это точно прелюдия. К се-е-ексу-у-у…
– Да ты и из Президента сделал бы гея.
– В принципе, в один прекрасный день я и сам собираюсь стать президентом. И этот день не за горами. Но пока мы тут обсуждаем возможные вакансии… Я так понимаю, что с поста моего друга ты себя уже снял. Что же нам остается? Ладно – если предположить, что твой отец все-таки не утопит меня в речке – какие привилегии ты можешь мне предложить на должности твоего парня?
Кто о чем, а Лекс о льготах! Гоночные машины, обеды в дорогих ресторанах, личные самолеты, эксклюзивная одежда от мировых кутюрье. А Кларк не может подарить ему машину или купить ту одежду, к которой он привык. Да и вряд ли Лексу придет в голову хвастаться перед столичными приятелями деревенским любовником – достижение, прямо скажем, не ахти. Но ведь ему не это надо, правда?
Что-то староват стал Лекс для всей этой ерунды. Заезженный и одомашненный в двадцать один год.
– Хм, ну, в общем, есть горячий шоколад, и домашнее печенье, а еще доставка продуктов на дом.
– Всё это у меня уже есть.
– О, ну, в общем, я не могу предложить что-то большее. Разве что самого себя.
О боже, ну наконец-то! Именно этого Лекс и добивался с самого начала. С того самого начала на берегу реки после аварии.
– Это всё? – Лекс просто обязан его помучить. Ну, хоть немного. За всё, что ему самому пришлось вытерпеть.
– Ну да.
– Договорились.
– Договорились?
– Ну да, я согласен. И для начала гони сюда мой шоколад.

P.S. Если у кого-то есть опыт запроса на перевод, буду очень благодарна, если опишите как это делается. Желательно бы вообще какую-нибудь заготовку, что ли…