С днём рожденья тебя поздравляю!
Здоровья, радости желаю,
И чтоб жила ты много лет
Без слёз, без горести, без бед!
Здоровья, радости желаю,
И чтоб жила ты много лет
Без слёз, без горести, без бед!
Подарок, может, вышел не совсем праздничный, но я старалась
Название: Спи, моя радость, усни!
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-17
Жанр: драбл, агнст, BDSM, юмор (точней, его попытка)
Предупреждения: ООС Джонатана (да и Кларка заодно), ненормативная лексика, сексуальные извращения, насилие/жестокость.
Саммари: чем Черт не шутит – пока Бог спит!
читать дальше
До этого момента Джонатан был твердо уверен, что у него всё в порядке. Ну, в смысле по жизни. Жена там хорошая, сын отличный, работа в радость. Здоровьем опять же Бог не обидел. Правда, на счет последнего теперь возникли некоторые сомнения…
– Как там ваша бессонница, Джонатан? – взгляд местного аптекаря, мистера Файни, выражал лишь профессиональное сочувствие, но Джонатану почему-то стало не по себе. Чуйка сработала видимо.
– А что?.. Кхм. Да не жалуюсь вроде… – промямлил Джонатан.
– Ну как же? – седые брови Файни медленно, как бы нехотя, поползли вверх. – Кларк же для вас вторую неделю снотворное покупает!
Джонатан так и замер с открытым ртом. А потом резко развернулся и бросился со всех ног домой.
За ужином Джонатан напряженно следит за сыном. Отличным сыном. Честным сыном. Так заботящимся о его здоровье. Смотрит из-под полуприкрытых век, с какой готовностью сынуля бросается помогать Марте с ужином. Накрыть там стол. Расставить тарелки. Супницу принести. Хорошенько посолив перед этим ее содержимое. Вот только солью ли?
У супа обычный вкус. Точнее нет. У супа привкус последних двух недель. Что-то сладковато-приторное – как улыбка Кларка сейчас.
– Как дела в школе, сынок? Что там с тренировками?
Джонатан спрашивает автоматически, по привычке. И даже особо не вслушивается в ответ. Некогда ему вслушиваться, он думу думает. На кой сыну понадобилось их с Мартой усыплять? Чего это он с ними сонными делает?
Некстати вспомнилась сказка о Спящей Красавице. Это только в детском варианте с цензурой Принц ограничился одним поцелуем. А в реальности ж наверняка еще и полапал. Вот Джонатан бы на месте Принца… Или на месте Кларка… Эх, даже жаль, что на сына наркотики не действуют. И все эти снотворные тоже. А то б он провел эксперимент. Научил сына… чему хорошему… Чтоб чем полезным занялся, вместо того, чтоб родителей травить втихомолку.
Ужин пролетает незаметно. Суп, между прочим, тоже «пролетает». В горшок с фиалкой – пока сын бегает за перцем, а Марта поднимает оброненную Джонатаном ложку.
Потом жена моет посуду. Сынок делает уроки. А Джонатан делает вид, что смотрит телик. Семейная идиллия, ёпт! Разбавленная клофелином.
Старший Кент чувствует себя индейцем, когда в полночь крадется за собственным сыном в амбар. И полным идиотом, угу. А что как сынок включит сейчас суперскорость – и поминай как звали? Ну и толку тогда было огород городить? Стоило бы просто спросить напрямую…
Но Кларк идет ровным шагом. Острожным размеренным шагом. Даже как-то нерешительно, нехотя что ли. Тянет ногу за ногу, шаркает, как старикан Шелби. А перед дверями своей Крепости и вовсе замирает. Прислоняется лбом к деревянной двери и что-то бормочет под нос. Молится он там или как?
Потом Кларк решительно распахивает двери и буквально врывается в собственный амбар. И выглядит при этом как спартанец из того фильма, на который его в прошлом году таскала Марта. Ну брутальный такой мужик в красном плаще. Он еще с гомиками боролся – Джонатан это хорошо запомнил.
Такие перепады в настроении сына почему-то настораживают. В какие игры он игранет? И с кем?
– Какие мы сегодня взъерошенные, – злорадный голосок Лайонелловского щенка вливается в уши Джонатана обжигающей патокой.
А этот тут откуда? В такое время? В его амбаре? С его сыном? Заранее усыпившем родителей… Это чем же они тут занимаются?!
– Тебе больше не удастся меня шантажировать, Лекс! И мне плевать, если ты выгонишь Лану из «Тейлона»! Даже если ты нас выставишь с фермы…
Стоп-стоп-стоп, минуточку, други мои! На счет Ланы Джо, может, и согласен, а вот второй пункт тут явно требует корректировки. Чё ж так сразу рубать-то с плеча, сынок? Ты погоди, успокойся. И называть «шантажистом» этого милого парня, который так помог им с фермой – это ты, сынок, зря. Хороший ведь человек…
– А я плевал на твою демагогию, Кларк. Поэтому хватит холодить воздух пустыми угрозами. Лучше согрей меня.
– Я больше не стану…
– На колени.
Чего?! Джонатан аж поперхнулся от возмущения. Да Кенты никогда и не перед кем не становились на колени, сэр! Никогда и не перед кем! Ясно вам?!
– Лекс, – а вот в голосе Кларка вдруг звучит неуверенность, – пожалуйста…
– Ползи сюда, моя маленькая шлюшка. И порадуй папочку минетом.
Минетом?! Давиться воздухом Джонатану уже надоедает, но чем еще тут давиться? Разве что собственной сорочкой. Его сын? Лутору?! У которого закладные на дом… Ну ладно, минет, сынок, можешь сделать. Но на колени становиться не смей! Никогда и не перед кем. В конце концов, можно ж и лежа…
– Я больше… Нет! Не хочу!
– Кого волнуют тут твои желания? Просто делай, что велено.
– Я сказал – нет!
На несколько секунд западает тишина. А потом из амбара доносят приглушенные звуки борьбы. Пару ударов сердца Джонатан мнется в нерешительности, а потом всё же подкрадывается поближе и приникает правым глазом к щелке в стене. Ну вот и не зря он паклю экономил, пригодились щелочки-то, а! А Марта ему: заделай да заделай! Ну и что б он делал сейчас?
А вот на лампочках он экономил зря. Завтра же все до единой на более яркие поменяет, а то мало того, что из пяти ламп только две горят, так и те – тусклые какие-то. Ни фига ж не видно! Вот как он может сыну помочь, если ему не удается даже разглядеть толком нужна ли там помощь? Или Лекс сам уж управился…
Кларк тем временем кидается вон из амбара. Но младший Лутор перехватывает его почти у самых дверей и оттаскивает подальше. Толкает вроде совсем не сильно, но Кларк всё равно падает на пол. Вскакивает, кидается пару раз из стороны в сторону, но, видимо, поняв, что провести Лекса не удастся – замирает в нерешительности.
Они стоят боком, предоставляя Джонатану прекрасный ракурс для наблюдений. Дрожащий от напряжения Кларк – и вольготно-расслабленный Лекс. Снисходительно-расслабленный даже. А потом луторовский щенок с язвительной усмешкой начинает расстегивать рубашку. Одна пуговка. Вторая. Третья… Черт, да сколько можно, парень? Джонатану тут целую ночь сидеть что ли?
Наконец, одежка от Армани летит куда-то вбок. За нею отправляется ремень. И в ночной тишине оглушительно вжикает молния брюк.
Кларк вдруг по-девчоночьи взвизгивает и он кидается вбок, отчаянно пытаясь проскочить к двери. Только не успевает. Неприятно, наверно, быть загнанным в угол в собственной «крепости», которая по идее должна бы выдержать любую осаду. Кроме луторовской.
Лекс опять успевает его перехватить. Железной хваткой впивается в запястье.
– Ну всё – размялись и хватит. Давай за дело.
Кларк бледнеет, почти сливаясь цветом лица с застиранной футболкой. Пытается вывернуться, совсем неудачно подставляя вторую руку для удобного захвата. Лекс швыряет его к столбу. Прижимается сам. И заводит руки пленника над головою.
Отчего сын не вырывается? Точней, не так. Вырываться-то он вырывается, но как-то неубедительно. Вон, даже Джонатана не убедил, а уж Лекса-то и подавно. Отчего Кларк не применит свои силы? Боится перестараться? Прибить Лутора ненароком? Или боится, что и впрямь получится вырваться?
Тем временем Лекс задирает на Кларке футболку и туго стягивает ею мальчишечьи запястья.
– Выродок! Луторовский ублюдок! – начинает вдруг истерить Кларк. – Больной извращенец!
Лекс на секунду замирает. Серые глаза опасно щурятся.
– Больной? Я – больной? О, нет! Я был здоров, уверяю тебя! А вот что за выродок и ублюдок ты – если позволил поджарить лучшему другу его здоровые мозги?!
Из Кларка будто враз вышибают весь воздух. И на глаза вдруг наворачиваются слезы. Ну точно, кривится Джонатан, у парня истерика. Знаем, проходили с Мартой.
Пользуясь отсутствием всякого сопротивления Лекс сдирает с приятеля джинсы. За руки подвешивает дружка на крюк для фонаря. Фонарями Кеты уже лет пятьдесят не пользуются, но как частенько приговаривает Джонатан: у хорошего хозяина в хозяйстве всё пригодится. Особенно часто он это говорит, когда Марта просит модернизировать ферму или перебрать какой хлам. В ответ жена лишь хмурит рыжие бровки и укоризненно качает головой, явно не соглашаясь с мужем. А вот Лекс сейчас, кажется, полностью согласен со старшим Кентом.
С болтающегося над полом Кларка решительно сдергиваются трусы. И запихиваются ему в рот. Ну, Джонатан искренне надеется, что Марта недавно их стирала.
А Лекс тем временем тянется за лопатой. И пристраивает черенок к отверстию Кларка. Джонатан потрясенно крякает и невольно поджимает попку. Это ж, наверно, до фига как больно! Ну и сука же ты, Лутор!
Меж тем головка черенка уже втиснута внутрь. Кларк извивается и стонет. Лекс тоже стонет, оглаживая себя одной рукой. Джонатан оглаживает себя молча. Кларк дергается и трясется на крюке, пока лопата дергается и трясется в нем. А Лекса трясет от желания. Это уже невооруженным взглядом видно.
Поэтому лопата летит в сторону, а не успевший опомниться Кларк насаживается на Лексов член одним точным движением.
Соитие выходит диким и злым. Жутким, как первобытное зло. Лекс напоминает сейчас индейского шамана. Его лысой башке не хватает лишь какого-нибудь шаманского фетиша. Кроваво-алого шаманского фетиша. Впрочем, крови там и так хватает. Она змеится по Кларковым ногам. И сам он извивается змеей. Эх, видели бы эту картину долбанутые кавачи! Кажется, что тела парней вот-вот закрутятся друг вокруг друга огненными спиралями. Горячими жгутами страсти. Дикой и злой. Но абсолютно честной – сейчас.
Лгут люди – но не их тела. Их тела сейчас орут друг на друга. Орут дико и зло. Но так охренительно честно. Орут о ненависти. И желании. Диком желании. Желании обоюдном.
Потому что у Кларка давно стоит. И даже кончает он первым.
А Джонатан изливается последним. Ну, как и положено доброму гостеприимному хозяину…
Старший Кент уходит в дом раньше, чем к сыну и луторовскому мальчишке возвращается способность связно говорить. С него довольно на сегодня развлечений. Пусть дальше сами – как хотят.
А как они хотят?
– Это было в последний раз. Я не шучу, Кларк.
– Ты ж сам говорил, что карточный долг – это святое.
Лекс возмущенно вскидывает брови.
– По-твоему, мы с тобой тут сейчас «святым делом» занимались? Почти под носом у твоих родителей…
– Ну, я ж не виноват, что в замке Лайонелл гостит.
– Дело не в них! Твои игры в ублюдка…
– Прости! – Кларк покаянно жмется к телу любовника. Пытаясь согреть (в амбаре и впрямь прохладно, камин тут что ли пристороить?), а заодно вымолить прощенье. – Прости! Я не хотел! Оно само… Но это не к тебе относилось, ты не подумай! Что ты! Это у Ланы в книжке так было написано… Ну, про маркиза одного… Мне показалось, что оно в тему – вот я и ляпнул, не подумав. Прости, родной, прости, – губы Кларка истово покрывают поцелуями лысую макушку, за ушком спускаются на шею.
– Кла-а-арк, – протяжно стонет Лекс. – Не отлынива-ай… от разговора… а-а-ах! Ты обещал, что больше никаких игр. Кларк! – Лекс решительно отпихивает снова заведенного любовника подальше. – Я начинаю тебя бояться. Ну что с тобой? К чему всё это? Может… И вправду… есть у меня один специалист на примете…
– К черту твоих мозгоправов! Я и так знаю, что они скажут! Что я чувствую себя виноватым за все те разы, когда из-за меня ты подвергался опасности. А из-за моего гипертрофированного чувства ответственности такая вина требует физической сублимации.
– Ты виноват… не настолько, – Лекс оглядывается на окровавленный лопатный черенок.
– Мне лучше знать, насколько я виноват! Хватит решать за меня, что я чувствую, а чего нет. Для этого у меня есть отец и Хлоя.
– Но, может… Ты молиться не пробовал?
От враз загоревшихся азартом Кларковых глаз Лексу тотчас же становится дурно. И не зря:
– Точно! В следующий раз сыграем в Инквизицию!
За завтраком Джонатан молчалив и задумчив. Кларк тоже не торопится делиться с Мартой своими «кроличьими снами». Так что завтракают Кенты в тишине. Вот и хорошо, от дум ничего не отвлекает.
– Надо бы огород вскопать, – замечает Марта, разливая кофе по чашкам.
Это лопатой что ли? Джонатана с Кларком синхронно передергивает. Джо мрачно косится на сына. Пожалуй, стоит сменить черенок у лопаты. Да и на вилах заодно. На всякий случай…
Эх, где ж денег набраться? У Лайонелла что ли попросить? Обсудив с ним заодно… некоторые методы культивации и фрезерования. По-кентовски…
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-17
Жанр: драбл, агнст, BDSM, юмор (точней, его попытка)
Предупреждения: ООС Джонатана (да и Кларка заодно), ненормативная лексика, сексуальные извращения, насилие/жестокость.
Саммари: чем Черт не шутит – пока Бог спит!
читать дальше
До этого момента Джонатан был твердо уверен, что у него всё в порядке. Ну, в смысле по жизни. Жена там хорошая, сын отличный, работа в радость. Здоровьем опять же Бог не обидел. Правда, на счет последнего теперь возникли некоторые сомнения…
– Как там ваша бессонница, Джонатан? – взгляд местного аптекаря, мистера Файни, выражал лишь профессиональное сочувствие, но Джонатану почему-то стало не по себе. Чуйка сработала видимо.
– А что?.. Кхм. Да не жалуюсь вроде… – промямлил Джонатан.
– Ну как же? – седые брови Файни медленно, как бы нехотя, поползли вверх. – Кларк же для вас вторую неделю снотворное покупает!
Джонатан так и замер с открытым ртом. А потом резко развернулся и бросился со всех ног домой.
За ужином Джонатан напряженно следит за сыном. Отличным сыном. Честным сыном. Так заботящимся о его здоровье. Смотрит из-под полуприкрытых век, с какой готовностью сынуля бросается помогать Марте с ужином. Накрыть там стол. Расставить тарелки. Супницу принести. Хорошенько посолив перед этим ее содержимое. Вот только солью ли?
У супа обычный вкус. Точнее нет. У супа привкус последних двух недель. Что-то сладковато-приторное – как улыбка Кларка сейчас.
– Как дела в школе, сынок? Что там с тренировками?
Джонатан спрашивает автоматически, по привычке. И даже особо не вслушивается в ответ. Некогда ему вслушиваться, он думу думает. На кой сыну понадобилось их с Мартой усыплять? Чего это он с ними сонными делает?
Некстати вспомнилась сказка о Спящей Красавице. Это только в детском варианте с цензурой Принц ограничился одним поцелуем. А в реальности ж наверняка еще и полапал. Вот Джонатан бы на месте Принца… Или на месте Кларка… Эх, даже жаль, что на сына наркотики не действуют. И все эти снотворные тоже. А то б он провел эксперимент. Научил сына… чему хорошему… Чтоб чем полезным занялся, вместо того, чтоб родителей травить втихомолку.
Ужин пролетает незаметно. Суп, между прочим, тоже «пролетает». В горшок с фиалкой – пока сын бегает за перцем, а Марта поднимает оброненную Джонатаном ложку.
Потом жена моет посуду. Сынок делает уроки. А Джонатан делает вид, что смотрит телик. Семейная идиллия, ёпт! Разбавленная клофелином.
Старший Кент чувствует себя индейцем, когда в полночь крадется за собственным сыном в амбар. И полным идиотом, угу. А что как сынок включит сейчас суперскорость – и поминай как звали? Ну и толку тогда было огород городить? Стоило бы просто спросить напрямую…
Но Кларк идет ровным шагом. Острожным размеренным шагом. Даже как-то нерешительно, нехотя что ли. Тянет ногу за ногу, шаркает, как старикан Шелби. А перед дверями своей Крепости и вовсе замирает. Прислоняется лбом к деревянной двери и что-то бормочет под нос. Молится он там или как?
Потом Кларк решительно распахивает двери и буквально врывается в собственный амбар. И выглядит при этом как спартанец из того фильма, на который его в прошлом году таскала Марта. Ну брутальный такой мужик в красном плаще. Он еще с гомиками боролся – Джонатан это хорошо запомнил.
Такие перепады в настроении сына почему-то настораживают. В какие игры он игранет? И с кем?
– Какие мы сегодня взъерошенные, – злорадный голосок Лайонелловского щенка вливается в уши Джонатана обжигающей патокой.
А этот тут откуда? В такое время? В его амбаре? С его сыном? Заранее усыпившем родителей… Это чем же они тут занимаются?!
– Тебе больше не удастся меня шантажировать, Лекс! И мне плевать, если ты выгонишь Лану из «Тейлона»! Даже если ты нас выставишь с фермы…
Стоп-стоп-стоп, минуточку, други мои! На счет Ланы Джо, может, и согласен, а вот второй пункт тут явно требует корректировки. Чё ж так сразу рубать-то с плеча, сынок? Ты погоди, успокойся. И называть «шантажистом» этого милого парня, который так помог им с фермой – это ты, сынок, зря. Хороший ведь человек…
– А я плевал на твою демагогию, Кларк. Поэтому хватит холодить воздух пустыми угрозами. Лучше согрей меня.
– Я больше не стану…
– На колени.
Чего?! Джонатан аж поперхнулся от возмущения. Да Кенты никогда и не перед кем не становились на колени, сэр! Никогда и не перед кем! Ясно вам?!
– Лекс, – а вот в голосе Кларка вдруг звучит неуверенность, – пожалуйста…
– Ползи сюда, моя маленькая шлюшка. И порадуй папочку минетом.
Минетом?! Давиться воздухом Джонатану уже надоедает, но чем еще тут давиться? Разве что собственной сорочкой. Его сын? Лутору?! У которого закладные на дом… Ну ладно, минет, сынок, можешь сделать. Но на колени становиться не смей! Никогда и не перед кем. В конце концов, можно ж и лежа…
– Я больше… Нет! Не хочу!
– Кого волнуют тут твои желания? Просто делай, что велено.
– Я сказал – нет!
На несколько секунд западает тишина. А потом из амбара доносят приглушенные звуки борьбы. Пару ударов сердца Джонатан мнется в нерешительности, а потом всё же подкрадывается поближе и приникает правым глазом к щелке в стене. Ну вот и не зря он паклю экономил, пригодились щелочки-то, а! А Марта ему: заделай да заделай! Ну и что б он делал сейчас?
А вот на лампочках он экономил зря. Завтра же все до единой на более яркие поменяет, а то мало того, что из пяти ламп только две горят, так и те – тусклые какие-то. Ни фига ж не видно! Вот как он может сыну помочь, если ему не удается даже разглядеть толком нужна ли там помощь? Или Лекс сам уж управился…
Кларк тем временем кидается вон из амбара. Но младший Лутор перехватывает его почти у самых дверей и оттаскивает подальше. Толкает вроде совсем не сильно, но Кларк всё равно падает на пол. Вскакивает, кидается пару раз из стороны в сторону, но, видимо, поняв, что провести Лекса не удастся – замирает в нерешительности.
Они стоят боком, предоставляя Джонатану прекрасный ракурс для наблюдений. Дрожащий от напряжения Кларк – и вольготно-расслабленный Лекс. Снисходительно-расслабленный даже. А потом луторовский щенок с язвительной усмешкой начинает расстегивать рубашку. Одна пуговка. Вторая. Третья… Черт, да сколько можно, парень? Джонатану тут целую ночь сидеть что ли?
Наконец, одежка от Армани летит куда-то вбок. За нею отправляется ремень. И в ночной тишине оглушительно вжикает молния брюк.
Кларк вдруг по-девчоночьи взвизгивает и он кидается вбок, отчаянно пытаясь проскочить к двери. Только не успевает. Неприятно, наверно, быть загнанным в угол в собственной «крепости», которая по идее должна бы выдержать любую осаду. Кроме луторовской.
Лекс опять успевает его перехватить. Железной хваткой впивается в запястье.
– Ну всё – размялись и хватит. Давай за дело.
Кларк бледнеет, почти сливаясь цветом лица с застиранной футболкой. Пытается вывернуться, совсем неудачно подставляя вторую руку для удобного захвата. Лекс швыряет его к столбу. Прижимается сам. И заводит руки пленника над головою.
Отчего сын не вырывается? Точней, не так. Вырываться-то он вырывается, но как-то неубедительно. Вон, даже Джонатана не убедил, а уж Лекса-то и подавно. Отчего Кларк не применит свои силы? Боится перестараться? Прибить Лутора ненароком? Или боится, что и впрямь получится вырваться?
Тем временем Лекс задирает на Кларке футболку и туго стягивает ею мальчишечьи запястья.
– Выродок! Луторовский ублюдок! – начинает вдруг истерить Кларк. – Больной извращенец!
Лекс на секунду замирает. Серые глаза опасно щурятся.
– Больной? Я – больной? О, нет! Я был здоров, уверяю тебя! А вот что за выродок и ублюдок ты – если позволил поджарить лучшему другу его здоровые мозги?!
Из Кларка будто враз вышибают весь воздух. И на глаза вдруг наворачиваются слезы. Ну точно, кривится Джонатан, у парня истерика. Знаем, проходили с Мартой.
Пользуясь отсутствием всякого сопротивления Лекс сдирает с приятеля джинсы. За руки подвешивает дружка на крюк для фонаря. Фонарями Кеты уже лет пятьдесят не пользуются, но как частенько приговаривает Джонатан: у хорошего хозяина в хозяйстве всё пригодится. Особенно часто он это говорит, когда Марта просит модернизировать ферму или перебрать какой хлам. В ответ жена лишь хмурит рыжие бровки и укоризненно качает головой, явно не соглашаясь с мужем. А вот Лекс сейчас, кажется, полностью согласен со старшим Кентом.
С болтающегося над полом Кларка решительно сдергиваются трусы. И запихиваются ему в рот. Ну, Джонатан искренне надеется, что Марта недавно их стирала.
А Лекс тем временем тянется за лопатой. И пристраивает черенок к отверстию Кларка. Джонатан потрясенно крякает и невольно поджимает попку. Это ж, наверно, до фига как больно! Ну и сука же ты, Лутор!
Меж тем головка черенка уже втиснута внутрь. Кларк извивается и стонет. Лекс тоже стонет, оглаживая себя одной рукой. Джонатан оглаживает себя молча. Кларк дергается и трясется на крюке, пока лопата дергается и трясется в нем. А Лекса трясет от желания. Это уже невооруженным взглядом видно.
Поэтому лопата летит в сторону, а не успевший опомниться Кларк насаживается на Лексов член одним точным движением.
Соитие выходит диким и злым. Жутким, как первобытное зло. Лекс напоминает сейчас индейского шамана. Его лысой башке не хватает лишь какого-нибудь шаманского фетиша. Кроваво-алого шаманского фетиша. Впрочем, крови там и так хватает. Она змеится по Кларковым ногам. И сам он извивается змеей. Эх, видели бы эту картину долбанутые кавачи! Кажется, что тела парней вот-вот закрутятся друг вокруг друга огненными спиралями. Горячими жгутами страсти. Дикой и злой. Но абсолютно честной – сейчас.
Лгут люди – но не их тела. Их тела сейчас орут друг на друга. Орут дико и зло. Но так охренительно честно. Орут о ненависти. И желании. Диком желании. Желании обоюдном.
Потому что у Кларка давно стоит. И даже кончает он первым.
А Джонатан изливается последним. Ну, как и положено доброму гостеприимному хозяину…
Старший Кент уходит в дом раньше, чем к сыну и луторовскому мальчишке возвращается способность связно говорить. С него довольно на сегодня развлечений. Пусть дальше сами – как хотят.
А как они хотят?
– Это было в последний раз. Я не шучу, Кларк.
– Ты ж сам говорил, что карточный долг – это святое.
Лекс возмущенно вскидывает брови.
– По-твоему, мы с тобой тут сейчас «святым делом» занимались? Почти под носом у твоих родителей…
– Ну, я ж не виноват, что в замке Лайонелл гостит.
– Дело не в них! Твои игры в ублюдка…
– Прости! – Кларк покаянно жмется к телу любовника. Пытаясь согреть (в амбаре и впрямь прохладно, камин тут что ли пристороить?), а заодно вымолить прощенье. – Прости! Я не хотел! Оно само… Но это не к тебе относилось, ты не подумай! Что ты! Это у Ланы в книжке так было написано… Ну, про маркиза одного… Мне показалось, что оно в тему – вот я и ляпнул, не подумав. Прости, родной, прости, – губы Кларка истово покрывают поцелуями лысую макушку, за ушком спускаются на шею.
– Кла-а-арк, – протяжно стонет Лекс. – Не отлынива-ай… от разговора… а-а-ах! Ты обещал, что больше никаких игр. Кларк! – Лекс решительно отпихивает снова заведенного любовника подальше. – Я начинаю тебя бояться. Ну что с тобой? К чему всё это? Может… И вправду… есть у меня один специалист на примете…
– К черту твоих мозгоправов! Я и так знаю, что они скажут! Что я чувствую себя виноватым за все те разы, когда из-за меня ты подвергался опасности. А из-за моего гипертрофированного чувства ответственности такая вина требует физической сублимации.
– Ты виноват… не настолько, – Лекс оглядывается на окровавленный лопатный черенок.
– Мне лучше знать, насколько я виноват! Хватит решать за меня, что я чувствую, а чего нет. Для этого у меня есть отец и Хлоя.
– Но, может… Ты молиться не пробовал?
От враз загоревшихся азартом Кларковых глаз Лексу тотчас же становится дурно. И не зря:
– Точно! В следующий раз сыграем в Инквизицию!
За завтраком Джонатан молчалив и задумчив. Кларк тоже не торопится делиться с Мартой своими «кроличьими снами». Так что завтракают Кенты в тишине. Вот и хорошо, от дум ничего не отвлекает.
– Надо бы огород вскопать, – замечает Марта, разливая кофе по чашкам.
Это лопатой что ли? Джонатана с Кларком синхронно передергивает. Джо мрачно косится на сына. Пожалуй, стоит сменить черенок у лопаты. Да и на вилах заодно. На всякий случай…
Эх, где ж денег набраться? У Лайонелла что ли попросить? Обсудив с ним заодно… некоторые методы культивации и фрезерования. По-кентовски…