Название: Третий шанс
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк и Морган рядом бегает…
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: хоррор (давно мечтала), экшен, ангст, hurt/comfort и уже мой любимый – AU, а отсюда – ООС Кларка.
Рейтинг: NC-17
Статус: в процессе
Саммари: у них остался последний шанс… Для кого-то – самый последний.
Предупреждение: изврат получился полный. Предупреждение №2: Ну и среди прочего – ООС Кларка (к этому тоже стоит подготовиться).
Посвящение: для Juliya_Luthor
читать дальше
Люди трындят, что самая важная любовь в жизни человека – первая. Фигня всё это! Первая любовь – как первый блин. Как всякое тесто вредно для желудка и фигуры. И вообще не каждому по нутру…
Первая любовь. Зачастую глупость страшная. И не ценится она ни фига, неправда! Потому что ценится что-то только в сравнении. А с чем ее сравнивать-то, если она первая?
Первая любовь, ха! Идеализация и тупая ностальгия – ничего более. И на хрен не сдалась Моргану Эджу первая любовь!
Ему последняя нужна.
Его последняя любовь. Другой уже не будет. Поэтому так и ценится вот эта… последняя попытка… Последняя возможность быть счастливым…
И пусть попытка эта попахивает мазохизмом, плюет на правила и дерзит без меры – но что с него взять, с дурного мальчишки? Глупый ведь еще… И такой… щенок.
Ну где его носит вторые сутки?! Морган волосы на яйцах рвать готов. На голове – еще нет. Там и так немного осталось. Лучше на яйцах… Хотя там больнее. Не больнее, впрочем, чем мысль, что он больше никогда не увидит своего любовника. Своего ли? С кем ты спутался, Кэл? Ты спутался с кем-то? Может, ты прямо сейчас хохочешь надо мной, трахая какую-нибудь молоденькую блядь? А, сука?!
Или валяешься на одном из складов Луторкорп – избитый до смерти...
Ну где ты, малыш?
Морган Эдж никогда никого не боялся. Никого и не за кого. Даже за себя особо не переживал. Всю жизнь пройдя по лезвию ножа, он слишком привык к постоянной опасности, чтобы ее бояться.
Но сейчас он боится. Он боится за Кэла. Он боится настолько, что готов идти на поклон к этому ублюдочному выродку Лутору. К выродку, которого он ненавидит.
Ради дурачка, которого любит.
Оказывается, Лекс не просто так шлялся вокруг Луторкорп-Плаза. Хотя чему удивляться: что Луторы делают просто так? Но Лекс! Этот придурок собирался прибить родного папашу. Даже пистолет с собой притащил. Незаряженный, правда. Смущенно потупив глаза, он признался, что на патроны денег не хватило. Ну, хорош! Что родного отца убить собирался – это он не стесняется, а что деньги кончились – тут он готов сквозь землю провалиться. Господи, Кэл, с кем ты связался?
Хотя поздно пить зеленку, если в мозгах пуля. А в сердце – Лутор. Засел там как заноза. И не вытащишь ничем. Да и не хочется вытаскивать, по правде говоря.
А хочется… Хочется тебе… Так, Кэл, спокойно. Не в подворотне же? Это ж Лекс всё-таки! Не Эдж какой-нибудь. Тут нужны более… благоприятные условия… кровать хотя бы. И лучше больничная, потому что Лекс того и гляди от измождения свалится.
Не хочешь в больницу? Ну, тогда в замок. Хорошие там условия. Ага, и для лечения тоже. Поправишь здоровье и встретишься с папкой на своей территории.
А я за тобой поухаживаю. Лечебный массаж, к примеру. Ты как, массаж-то любишь?
Я странный? Что ты, Лекс, это я еще нормальный. Вот оправишься немного – тогда и покажу тебе, насколько я… странный…
Первым делом Лекс выставил из дому жену. И вот ей-богу, это был лучший момент в жизни Кларка. Когда эта сучка выскочила из комнаты, будто за ней черти гонятся. Эх, подпалить бы ей корму! Да Лекс рядом. Ладно, пусть живет. Кэл сегодня добрый. Кэл сегодня с Лексом. А Лекс очень… благоприятно действует на Кэла…
Особенно, когда смотрит вот так. Жаль только, что улыбается грустно. О чем ты грустишь, Лекс? По сучке своей страдаешь?
– Тебе, наверно, домой пора.
Кэл недобро щурится. Спешишь меня спровадить, чтоб напиться из-за этой бляди в гордом одиночестве? Пострадать охота? Так я другой способ знаю.
Он решительно подходит к другу. А курточка-то у нас ветхая… И ремня в брюках нету… Вот тут порвать слегка… И рядом стол как по заказу…
Но Лекс вдруг сам шагает навстречу. И виснет у друга на шее. Кэл замирает. Вот черт! Спутал ему все планы своим припадком нежности. Впрочем, это же Лутор. Путать чужие планы – его жизненное кредо.
А, может, и не спутал… Может, скорректировал слегка… Под толстовочкой-то у нас ничего. Голая кожа. Горячая. Гладкая. Кожа. С послевкусием оливок. Рука сама сжимается на лексовой талии. И притискивает крепче. Вторая рука уже на лопатках. А носом уткнуться в шею. Нащупать губами солнечное сплетение.
– Нам нужно поговорить, Кларк.
Нет! Ну нет же! Хватить ломать мне планы, Лутор!
– Я должен был тебе еще тогда…
О да, ты задолжал мне чертову прорву оргазмов! Еще тогда…
– …объяснить.
– Может, потом?
– Нет, я… Я очень много думал там, на острове… У меня было много времени для расстановки жизненных приоритетов… Знаешь, там я впервые столкнулся с собственным бессилием. Там впервые оказалось, что я тоже в состоянии испытывать страх. Отчаяние. Безысходность. Знаешь, а ведь все наше бытие – это лишь экзистенциональное существование…
Нет, блядь, не знает! Он половину слов, из тех, что произносит Лекс, не знает.
Зато знает, что у него стояк. Так, пора кончать этот треп.
– Ты хочешь сказать, что на острове думал обо мне? – Кэл раздраженно перебивает болтовню друга.
– Ну… да.
– И пришел к выводу, что я вхожу в перечень твоих жизненных приоритетов?
– Ну… да.
– Вот только не знаешь, как я к этому отнесусь?
– Ну… да.
– Похоже, других ответов в твоем лексиконе нету. Попробуем этим воспользоваться, – губы Кэла растягиваются в его фирменную улыбку. Чеширский кот-минетчик, мать его. – Я хочу тебе отсосать. Ты не против?
– Ну-у-у…
– А где же «да»?
– Я…
– А вот дальше не надо. Мне надоели сомнения, Лекс. И твоя луторовская броня у меня в печенках, – он толкает друга назад. Лекс полупадает на стол. И замирает, боясь пошевелиться. А вот Кэл не боится. Кэл наступает. – Ты вечно застегнут наглухо. На все пуговицы. На все застежки. А мне нравится, когда ты без ремня. А еще лучше – без штанов.
В следующую секунду брюки летят куда-то в угол. Ветхое убогое тряпье, Кэл и не такое рвал. Трусы спустить на щиколотки, заодно спутав ноги. Предупреждающе зыркнуть глазами из-под челки.
И вобрать сразу целиком. По самые яйца – ему. По самые гланды – себе. С сожалением выпустить немного. И радостно вобрать снова. Насаживаться раз за разом. Трахая собственный рот чужим членом. Чтоб чужая головка щекотала нёбо. Выписывала восьмерки на внутренних поверхностях щек. Чтоб обвивать ствол языком. Мешать смегму со слюною. И жаждать, жаждать, жаждать…
Его. Его мыслей. Его чувств. Его желаний. Его самого.
И только для себя.
Кэл всасывает член еще разок. И со звонким чмоком выпускает. Чтоб тут же обхватить рукою. А самому потянуться вверх. Лечь животом на живот Лекса. Левой рукой оперевшись за его плечом. Правой по-прежнему скользя по стволу. И чтоб большой палец поигрывал с головкой.
А глаза смотрели прямо в глаза. Зеленые в серые. Жаждущие и желанные. Если в глазах можно прочесть ответ на любой вопрос, скажи-ка мне, Лекс…
– Так я не расслышал: ты согласен?
– ДА-А-А-А-А!!!
Долгое время тишину кабинета наполняет лишь прерывистое дыхание Лекса. А вот Кэл наоборот дышит легко и спокойно. Удовлетворенно. Будто это ему сегодня сделали лучший минет в его жизни. И теперь он этой жизнью абсолютно доволен.
– Наверно, тебе всё-таки пора домой, – вот только на этот раз Лекс не скрывает сожаления. И пальцы из смоляных прядей друга – хм, уже любовника – убирать не спешит.
– Я могу остаться, – Кэл хмыкает: – Ты даже не знаешь, сколько всего я могу.
– Ты мне расскажешь… потом… Ты ведь расскажешь?
– Тебе? Да, тебе, пожалуй, расскажу. Если ты скажешь мне… Ты б женился на ней… если б я признался в своих чувствах – тогда?
Пальцы на миг замирают – и продолжают свой расслабляющий танец.
– Если б ты мне признался… Тогда… Тогда я б женился на ней еще быстрее.
Тело Кэла деревенеет. А потом покрывается ледяной коркой. Ну и чего ты еще, криптонский уродец, ждал?
В следующую секунду он уже на другом конце комнаты. Яростно вертит на пальце чертово кольцо. Дурацкий метеорит! Какой с тебя толк – если мне всё еще больно?! Если мне охуительно больно, мать твою!
– Кларк, – что-то в тихом шепоте Лекса мешает Кэлу развернуться и прямо сейчас рвануть куда-нибудь на Аляску.
Но тихий шепот не уменьшает боли. И метеорит не помогает. Придется пользоваться старыми проверенными средствами:
– Надо полагать, минет она делала лучше?
– Она каким-то образом узнала, что твоя кровь – панацея от всех бед. И предложила моему отцу пару унций на пробу.
Кэл растерянно замирает. Хелен? Милая малышка Хелен? Косила под Алукарда?
– Я не видел другого способа заткнуть ей рот. Ты же знаешь отношение Луторов к шантажистам. Поэтому я не мог предложить ей деньги. Да и толку: у моего отца их не меньше, – Лекс оправдывается впервые в жизни. Пытается точнее. Но судя по прояснившимся глазам Кларка – у него неплохо выходит. – Поэтому я и попытался… сыграть на ее чувствах… Вот только она меня обыграла. В том смысле, что ударила первой. Сговорилась с отцом у меня за спиной… Там, на острове, я больше всего боялся, что ты уже в одной из отцовских лабораторий…
Кажется, Лекс на грани истерики. Зато Кэл на грани оргазма. Потому что это чертовски смахивает на любовь. По-луторовски.
Кэл осторожно подходит ближе:
– Ш-ш-ш, – и нежно притягивает Лекса к себе. Прижимает к груди. Ласково гладит по спине. – Всё кончилось. Всё хорошо. Я рядом. Я теперь всегда буду рядом.
Когда через пару минут они наконец перебираются в спальню – ненужное кольцо остается валяться на столике в кабинете.
– У меня есть доказательства. И помни: закон о сроках давности к убийцам не применяется. У тебя 24 часа, чтобы вернуть мне ампулу.
Старый любовник – очередная ошибка юности – сегодня противен Моргану как никогда. Визит в Луторкорп оставляет чувство мерзкой брезгливости на душе. Если, конечно, у него есть душа. Впрочем, у Лайонелла ее тоже нет.
Как нет и Кэла – иначе старый хрен не преминул бы похвастаться.
И чертова ампула куда-то подевалась. Теперь «Львеночек» скалит зубы, а ты грызешь ногти. Потому что «Львеночек» свое обещание выполнит. Прошли те времена, когда ты мог заткнуть его поцелуем, разложить на столе и одним трахом решить все проблемы. Теперь «Львеночек» предпочитает трахать сам. А тебе свою жопу подставлять совсем неохота. Всю жизнь прожить по принципам – чтоб под сраку лет опуститься по полной?! Ты ж самого себя уважать перестанешь…
Эдж устало проводит ладонью по лицу. Досадливо морщит лоб. И косится в угол – на скотч. Надо бы снять напряжение. Кэла б сейчас сюда с его должком! И с ампулой заодно. Мальчишка нужен ему как никогда.
А самое блядское – что он нужен ему не только для дела. Впервые в жизни Морган Эдж нуждается в другом человеке просто так. Для души, мать ее!
И это даже пугает.
Сэд замирает на пороге, не решаясь потревожить босса: после исчезновения этой блядовитой выскочки тот сам не свой, может сорваться по малейшему поводу. Или вообще без него.
– В чем дело?
Сэд морщится, как от лимона без виски. И досадливо трет татуировку на шее. Он предпочел бы не сообщать боссу это новость, но…
– Мы нашли его, босс. Один из толкачей надыбал его в скидальнике неподалеку…
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк и Морган рядом бегает…
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Жанр: хоррор (давно мечтала), экшен, ангст, hurt/comfort и уже мой любимый – AU, а отсюда – ООС Кларка.
Рейтинг: NC-17
Статус: в процессе
Саммари: у них остался последний шанс… Для кого-то – самый последний.
Предупреждение: изврат получился полный. Предупреждение №2: Ну и среди прочего – ООС Кларка (к этому тоже стоит подготовиться).
Посвящение: для Juliya_Luthor
читать дальше
Люди трындят, что самая важная любовь в жизни человека – первая. Фигня всё это! Первая любовь – как первый блин. Как всякое тесто вредно для желудка и фигуры. И вообще не каждому по нутру…
Первая любовь. Зачастую глупость страшная. И не ценится она ни фига, неправда! Потому что ценится что-то только в сравнении. А с чем ее сравнивать-то, если она первая?
Первая любовь, ха! Идеализация и тупая ностальгия – ничего более. И на хрен не сдалась Моргану Эджу первая любовь!
Ему последняя нужна.
Его последняя любовь. Другой уже не будет. Поэтому так и ценится вот эта… последняя попытка… Последняя возможность быть счастливым…
И пусть попытка эта попахивает мазохизмом, плюет на правила и дерзит без меры – но что с него взять, с дурного мальчишки? Глупый ведь еще… И такой… щенок.
Ну где его носит вторые сутки?! Морган волосы на яйцах рвать готов. На голове – еще нет. Там и так немного осталось. Лучше на яйцах… Хотя там больнее. Не больнее, впрочем, чем мысль, что он больше никогда не увидит своего любовника. Своего ли? С кем ты спутался, Кэл? Ты спутался с кем-то? Может, ты прямо сейчас хохочешь надо мной, трахая какую-нибудь молоденькую блядь? А, сука?!
Или валяешься на одном из складов Луторкорп – избитый до смерти...
Ну где ты, малыш?
Морган Эдж никогда никого не боялся. Никого и не за кого. Даже за себя особо не переживал. Всю жизнь пройдя по лезвию ножа, он слишком привык к постоянной опасности, чтобы ее бояться.
Но сейчас он боится. Он боится за Кэла. Он боится настолько, что готов идти на поклон к этому ублюдочному выродку Лутору. К выродку, которого он ненавидит.
Ради дурачка, которого любит.
Оказывается, Лекс не просто так шлялся вокруг Луторкорп-Плаза. Хотя чему удивляться: что Луторы делают просто так? Но Лекс! Этот придурок собирался прибить родного папашу. Даже пистолет с собой притащил. Незаряженный, правда. Смущенно потупив глаза, он признался, что на патроны денег не хватило. Ну, хорош! Что родного отца убить собирался – это он не стесняется, а что деньги кончились – тут он готов сквозь землю провалиться. Господи, Кэл, с кем ты связался?
Хотя поздно пить зеленку, если в мозгах пуля. А в сердце – Лутор. Засел там как заноза. И не вытащишь ничем. Да и не хочется вытаскивать, по правде говоря.
А хочется… Хочется тебе… Так, Кэл, спокойно. Не в подворотне же? Это ж Лекс всё-таки! Не Эдж какой-нибудь. Тут нужны более… благоприятные условия… кровать хотя бы. И лучше больничная, потому что Лекс того и гляди от измождения свалится.
Не хочешь в больницу? Ну, тогда в замок. Хорошие там условия. Ага, и для лечения тоже. Поправишь здоровье и встретишься с папкой на своей территории.
А я за тобой поухаживаю. Лечебный массаж, к примеру. Ты как, массаж-то любишь?
Я странный? Что ты, Лекс, это я еще нормальный. Вот оправишься немного – тогда и покажу тебе, насколько я… странный…
Первым делом Лекс выставил из дому жену. И вот ей-богу, это был лучший момент в жизни Кларка. Когда эта сучка выскочила из комнаты, будто за ней черти гонятся. Эх, подпалить бы ей корму! Да Лекс рядом. Ладно, пусть живет. Кэл сегодня добрый. Кэл сегодня с Лексом. А Лекс очень… благоприятно действует на Кэла…
Особенно, когда смотрит вот так. Жаль только, что улыбается грустно. О чем ты грустишь, Лекс? По сучке своей страдаешь?
– Тебе, наверно, домой пора.
Кэл недобро щурится. Спешишь меня спровадить, чтоб напиться из-за этой бляди в гордом одиночестве? Пострадать охота? Так я другой способ знаю.
Он решительно подходит к другу. А курточка-то у нас ветхая… И ремня в брюках нету… Вот тут порвать слегка… И рядом стол как по заказу…
Но Лекс вдруг сам шагает навстречу. И виснет у друга на шее. Кэл замирает. Вот черт! Спутал ему все планы своим припадком нежности. Впрочем, это же Лутор. Путать чужие планы – его жизненное кредо.
А, может, и не спутал… Может, скорректировал слегка… Под толстовочкой-то у нас ничего. Голая кожа. Горячая. Гладкая. Кожа. С послевкусием оливок. Рука сама сжимается на лексовой талии. И притискивает крепче. Вторая рука уже на лопатках. А носом уткнуться в шею. Нащупать губами солнечное сплетение.
– Нам нужно поговорить, Кларк.
Нет! Ну нет же! Хватить ломать мне планы, Лутор!
– Я должен был тебе еще тогда…
О да, ты задолжал мне чертову прорву оргазмов! Еще тогда…
– …объяснить.
– Может, потом?
– Нет, я… Я очень много думал там, на острове… У меня было много времени для расстановки жизненных приоритетов… Знаешь, там я впервые столкнулся с собственным бессилием. Там впервые оказалось, что я тоже в состоянии испытывать страх. Отчаяние. Безысходность. Знаешь, а ведь все наше бытие – это лишь экзистенциональное существование…
Нет, блядь, не знает! Он половину слов, из тех, что произносит Лекс, не знает.
Зато знает, что у него стояк. Так, пора кончать этот треп.
– Ты хочешь сказать, что на острове думал обо мне? – Кэл раздраженно перебивает болтовню друга.
– Ну… да.
– И пришел к выводу, что я вхожу в перечень твоих жизненных приоритетов?
– Ну… да.
– Вот только не знаешь, как я к этому отнесусь?
– Ну… да.
– Похоже, других ответов в твоем лексиконе нету. Попробуем этим воспользоваться, – губы Кэла растягиваются в его фирменную улыбку. Чеширский кот-минетчик, мать его. – Я хочу тебе отсосать. Ты не против?
– Ну-у-у…
– А где же «да»?
– Я…
– А вот дальше не надо. Мне надоели сомнения, Лекс. И твоя луторовская броня у меня в печенках, – он толкает друга назад. Лекс полупадает на стол. И замирает, боясь пошевелиться. А вот Кэл не боится. Кэл наступает. – Ты вечно застегнут наглухо. На все пуговицы. На все застежки. А мне нравится, когда ты без ремня. А еще лучше – без штанов.
В следующую секунду брюки летят куда-то в угол. Ветхое убогое тряпье, Кэл и не такое рвал. Трусы спустить на щиколотки, заодно спутав ноги. Предупреждающе зыркнуть глазами из-под челки.
И вобрать сразу целиком. По самые яйца – ему. По самые гланды – себе. С сожалением выпустить немного. И радостно вобрать снова. Насаживаться раз за разом. Трахая собственный рот чужим членом. Чтоб чужая головка щекотала нёбо. Выписывала восьмерки на внутренних поверхностях щек. Чтоб обвивать ствол языком. Мешать смегму со слюною. И жаждать, жаждать, жаждать…
Его. Его мыслей. Его чувств. Его желаний. Его самого.
И только для себя.
Кэл всасывает член еще разок. И со звонким чмоком выпускает. Чтоб тут же обхватить рукою. А самому потянуться вверх. Лечь животом на живот Лекса. Левой рукой оперевшись за его плечом. Правой по-прежнему скользя по стволу. И чтоб большой палец поигрывал с головкой.
А глаза смотрели прямо в глаза. Зеленые в серые. Жаждущие и желанные. Если в глазах можно прочесть ответ на любой вопрос, скажи-ка мне, Лекс…
– Так я не расслышал: ты согласен?
– ДА-А-А-А-А!!!
Долгое время тишину кабинета наполняет лишь прерывистое дыхание Лекса. А вот Кэл наоборот дышит легко и спокойно. Удовлетворенно. Будто это ему сегодня сделали лучший минет в его жизни. И теперь он этой жизнью абсолютно доволен.
– Наверно, тебе всё-таки пора домой, – вот только на этот раз Лекс не скрывает сожаления. И пальцы из смоляных прядей друга – хм, уже любовника – убирать не спешит.
– Я могу остаться, – Кэл хмыкает: – Ты даже не знаешь, сколько всего я могу.
– Ты мне расскажешь… потом… Ты ведь расскажешь?
– Тебе? Да, тебе, пожалуй, расскажу. Если ты скажешь мне… Ты б женился на ней… если б я признался в своих чувствах – тогда?
Пальцы на миг замирают – и продолжают свой расслабляющий танец.
– Если б ты мне признался… Тогда… Тогда я б женился на ней еще быстрее.
Тело Кэла деревенеет. А потом покрывается ледяной коркой. Ну и чего ты еще, криптонский уродец, ждал?
В следующую секунду он уже на другом конце комнаты. Яростно вертит на пальце чертово кольцо. Дурацкий метеорит! Какой с тебя толк – если мне всё еще больно?! Если мне охуительно больно, мать твою!
– Кларк, – что-то в тихом шепоте Лекса мешает Кэлу развернуться и прямо сейчас рвануть куда-нибудь на Аляску.
Но тихий шепот не уменьшает боли. И метеорит не помогает. Придется пользоваться старыми проверенными средствами:
– Надо полагать, минет она делала лучше?
– Она каким-то образом узнала, что твоя кровь – панацея от всех бед. И предложила моему отцу пару унций на пробу.
Кэл растерянно замирает. Хелен? Милая малышка Хелен? Косила под Алукарда?
– Я не видел другого способа заткнуть ей рот. Ты же знаешь отношение Луторов к шантажистам. Поэтому я не мог предложить ей деньги. Да и толку: у моего отца их не меньше, – Лекс оправдывается впервые в жизни. Пытается точнее. Но судя по прояснившимся глазам Кларка – у него неплохо выходит. – Поэтому я и попытался… сыграть на ее чувствах… Вот только она меня обыграла. В том смысле, что ударила первой. Сговорилась с отцом у меня за спиной… Там, на острове, я больше всего боялся, что ты уже в одной из отцовских лабораторий…
Кажется, Лекс на грани истерики. Зато Кэл на грани оргазма. Потому что это чертовски смахивает на любовь. По-луторовски.
Кэл осторожно подходит ближе:
– Ш-ш-ш, – и нежно притягивает Лекса к себе. Прижимает к груди. Ласково гладит по спине. – Всё кончилось. Всё хорошо. Я рядом. Я теперь всегда буду рядом.
Когда через пару минут они наконец перебираются в спальню – ненужное кольцо остается валяться на столике в кабинете.
– У меня есть доказательства. И помни: закон о сроках давности к убийцам не применяется. У тебя 24 часа, чтобы вернуть мне ампулу.
Старый любовник – очередная ошибка юности – сегодня противен Моргану как никогда. Визит в Луторкорп оставляет чувство мерзкой брезгливости на душе. Если, конечно, у него есть душа. Впрочем, у Лайонелла ее тоже нет.
Как нет и Кэла – иначе старый хрен не преминул бы похвастаться.
И чертова ампула куда-то подевалась. Теперь «Львеночек» скалит зубы, а ты грызешь ногти. Потому что «Львеночек» свое обещание выполнит. Прошли те времена, когда ты мог заткнуть его поцелуем, разложить на столе и одним трахом решить все проблемы. Теперь «Львеночек» предпочитает трахать сам. А тебе свою жопу подставлять совсем неохота. Всю жизнь прожить по принципам – чтоб под сраку лет опуститься по полной?! Ты ж самого себя уважать перестанешь…
Эдж устало проводит ладонью по лицу. Досадливо морщит лоб. И косится в угол – на скотч. Надо бы снять напряжение. Кэла б сейчас сюда с его должком! И с ампулой заодно. Мальчишка нужен ему как никогда.
А самое блядское – что он нужен ему не только для дела. Впервые в жизни Морган Эдж нуждается в другом человеке просто так. Для души, мать ее!
И это даже пугает.
Сэд замирает на пороге, не решаясь потревожить босса: после исчезновения этой блядовитой выскочки тот сам не свой, может сорваться по малейшему поводу. Или вообще без него.
– В чем дело?
Сэд морщится, как от лимона без виски. И досадливо трет татуировку на шее. Он предпочел бы не сообщать боссу это новость, но…
– Мы нашли его, босс. Один из толкачей надыбал его в скидальнике неподалеку…