Название: Да это ж сенсация, мать вашу! Часть четвертая.
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: на манеже всё те же!
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-21
Жанр: AU, ангст, экшен
Статус: в процессе
Саммари: Лекс Лутор очень любит задавать вопросы. Кларк Кент очень не любит на них отвечать.
читать дальше
На первое свидание Кларк является в черных очках на пол-лица и в мешковатой толстовке с капюшоном. Внутри ревет и беснуется внутренний голос, требуя срочно выпустить его наружу, дать контроль над телом хоть на минутку.
Кожанка, идиот! Черная кожанка! А под ней прозрачная маечка. И джинсики в облипочку! Ты что напялил, придурок?! Мы ж из-за тебя так и помрем девственниками!
Но хуже бесноватого голоса оказался взгляд Лекса, которым он встретил Кларка.
– Ну… внешность ведь не главное… Хотя тебе идет, да! Очень. Шикарно выглядишь! Необычно.
– Это всё из-за тебя, – расстроено бурчит Кларк.
– Ради меня так разоделся? – Лекс еще придирчивее рассматривает парня. – Ну надо же! Нет, я оценил, правда!
– Из-за твоего интервью, – раздраженно поясняет Кларк. – Теперь репортеры других изданий считают, что если я дал интервью тебе, то и им обязан «ответить на пару вопросов».
– А ты пресс-конференции давать не пробовал?
– На тему? «Я и моя личная жизнь»?
– Не стоит. Ты слишком зациклен на этой теме. Любой дурак догадается, что это от того, что этой самой личной жизни у тебя попросту нет.
– Ну, теперь ведь у меня есть ты…
– Еще раз оденешь на наше свидание подобное уродство, и меня у тебя больше не будет, – Лекс улыбается, но Кларк чувствует, что за этой улыбкой скрывается какая-то угроза. Не ему. Для него. Этот парень угрожает перевернуть с ног на голову весь его привычный уклад. Ничего больше не будет как прежде.
На самом Лексе джинсы как раз в облипочку. Да еще и с заниженной талией. При желании Кларк может разглядеть заветную ложбинку. Но лучше ему этого не делать: а то его таки посадят за изнасилование. И голубая маечка в обтяжку – тоже не способствует успокоению Кента. Правда, делу чуток помогает джинсовая куртка. Но тоже не очень…
Вот как надо было одеваться на свидание, придурок! Учись, пока он добрый. Впрочем, пока он добрый – лучше займись чем-нибудь другим… Кларк решительно советует внутреннему голосу заткнуться.
– Ладно, – решается Лутор. – Я планировал совсем не это, но, в конце концов, меня всегда учили жизненной гибкости. В парк не пойдем. Пойдем в кафе. С отдельными кабинками. – О да! – Снимешь там свою толстовку. – О да! Да! – Что там у тебя под низом? – Голый ты! Голый!
– Футболка, – выдавливает из себя враз охрипший Кларк.
Ты еще скажи, что она старая и застиранная. При-и-идурок!
– А я уж думал: пояс верности, – усмехается Лекс. – Кстати, как это тебя папа отпустил на свидание с ужасным Лутором без дуэньи?
«А папа не в курсе», – чуть было не ляпает Кларк, но вовремя прикусывает язык.
– Он уважает мою личную жизнь.
– Ты ему ничего не сказал, да?
– С чего ты взял?
– Брось, Кларк, я ж репортер. Читать между строк – это моя работа.
– Я скажу ему… честно… Если у нас всё получится.
– Ну, это ведь от нас зависит. И не переживай так за отца: я вовсе не тороплюсь вылететь с работы «за аморальное поведение».
Именно с такой формулировкой его выперли из школы. Воспоминание накатывает удушливой волной. Обступившие плотным кольцом придурки… Перекошенные злобой лица, изуродованные злыми ухмылками… «Так вот чем вы тут занимаетесь, Джеффри!» И жалкий лепет неудавшегося приятеля: «Нет, Оливер, нет! Это совсем не что, что ты подумал. Ребята…» Противный запах пота… запах страха… «Да ну? А чё это у нашего Ангела-дурителя штаны спущены? Да ладно тебе, Джеффри, признайся, ты ему вставить собрался!» И ужас… ужас… липкий ужас… «Нет, Джеффри? Значит, ты не расстроишься, если мы отрежем твоему приятелю яйца? Они же тебе ни к чему, правда?» Мертвый отблеск металла… Белый, как простыни в морге… Скрежет по нервам… Холодный пот втекает в уши…
Лекс до сих пор ненавидит садовые ножницы. Острые предметы вообще вызывают у него стойкую неприязнь.
– Папа никогда не стал бы делать ничего подобного, – голос Кларка возвращает Лекса в реальность.
– Значит, с твоим отцом мне повезло. Посмотрим, повезет ли мне с тобою.
Кафе довольно милое. Напоминает Кларку Смолвилль. Старый добрый милый Смолвилль. Только того блондинчика, Уитни, за стойкой не хватает. От накатившей ностальгии хочется дебильно лыбиться «во всё лицо». Вот только Лекс какой-то молчаливый. Будто на нем табличка: «Ушел в себя, вернусь не скоро». И Кларк не знает, как ему достучаться до этого странного непонятного парня.
Они делают заказ, и официантка выходит из кабинки, оставляя их наедине.
Кларк решительно стягивает толстовку.
– Так лучше?
Судя по загоревшимся зеленым глазам – намного.
– Не замерзнешь?
– Думаю, ты меня согреешь.
Фу, как банально, парень. Но для начала – так уж и быть, сойдет.
– Я постараюсь, Кларк.
У Лутора потрясающий голос. И действует на Кента похлеще криптонита. Кларк чувствует, что краснеет, и торопится сменить тему.
– А как твой отец отнесется к нашим… отношениям?
– На твоем месте, Кларк, я б не торопился быть представленным моему отцу. Знакомство с Лайонеллом Лутором – удовольствие еще то. Большинство жителей Америки предпочли бы никогда с ним не встречаться.
– У него свое ток-шоу, да?
– И интернет-агентство. И еще он периодически выступает на радио. Многие ждали, что он и газету себе заведет. Но так уж вышло, что у нас, Луторов, только одна «печатная страсть» – Ее Величество «Дэйли-Плэнет». Когда-то мой отец мечтал быть ее главным редактором. Но Перри его обскакал.
– Ты поэтому так рвался там работать?
– Нет. Ну, может быть… Отчасти. Отчасти – поэтому. Отчасти – из-за Уайта: он для меня идеал репортера. Отчасти – из-за самого издания, самого крупного и влиятельного в штате. Наверное, тебе стоит знать, что я честолюбив и амбициозен.
– Я думал, на первом свидании стараются приукрасить себя.
– Не хочу, чтоб ты потом во мне разочаровался.
– И поэтому стремишься разочаровать меня сейчас?
– Чем раньше разочаруешься, тем менее болезненной будет разлука.
– Отличная тема для первого свидания. Ты меня крайне обнадежил. Спасибо. – Кларк раздраженно хватает толстовку и поднимается.
– Нет, погоди. Стоит упомянуть моего отца – и я тут же всё порчу. Это тебе тоже стоит знать, и не обращать на это особого внимания. Нет, правда, я больше не буду. Сейчас разукрашу себя так, что ты захочешь причислить меня к лику святых.
Кларк нерешительно опускается назад. Черт, когда лысик так смотрит, Кларк становится тряпка тряпкой. Самому противно. Но этот парень убийственно действует на него – пора уже с этим смириться.
Появление официантки окончательно разряжает обстановку. Лекс очаровательно улыбается, галантно ухаживает за Кларком и даже пытается кормить его с вилки. Но Кларк слишком смущается для подобных игр, и Лексу приходится скинуть обороты.
Про себя Лекс радуется, что привел Кента в эту кафешку на окраине, а не потащил в парк, как собирался. Здесь они могут отвлекаться на еду, а в парке пришлось бы постоянно о чем-то говорить. Вся проблема в том, что для разговоров катастрофически не хватает тем. Лекс ни черта не смыслит в спорте, Кларку глубоко по барабану преступная деятельность Метрополиса (при одном упоминании об этом парень скривился так, будто Лекс предложил ему бурачного сока). В итоге говорить им приходится о чем-то среднем между философией и природой.
– Значит, твои родители нормально восприняли, что ты – гей?
«Ну, после моего происхождения это было не сложно», – хмыкает Кларк про себя, но вслух приходится выдавать очередную банальность:
– Они замечательные люди. Мы гордимся друг другом.
– Да уж. Я даже слышал, что твой отец сделал твою ориентацию одним из пунктов своей предвыборной программы.
– Вообще-то это звучало как «борьба за равные права для сексуальных меньшинств», как-то так. Но, в принципе, ты прав.
– Судя по тому, с каким перевесом голосов его выбрали, у нас в Канзасе полно скрытых геев. Это обнадеживает, должен признать.
Кларку нравится такой Лекс – смешливый и простодушный. Спокойный и с виду открытый. Ага, только с виду, малыш. Но пока он такой нужно ловить момент:
– А твой отец как отнесся к «голубому известию»?
Лекс ехидно ухмыляется:
– До сих пор в трауре.
– Мечтал о внуках и всё такое?
– Ничего подобного. Просто очень трудно шутить над «голубыми пристрастиями» своих телегостей, когда у тебя самого сын немного не того оттенка. Знаешь, каждый раз, когда ему приходится отказаться от жареной новости из-за ее небесного окраса, он высылает мне чек с рассчитанной суммой компенсации.
Кларк неуверенно улыбается:
– Ты шутишь, да?
– Неа. Я должен ему уже 17 миллионов 257 тысяч 485 баксов, – Лекс невозмутимо отхлебывает зеленого чая и как-то даже весело продолжает: – Да я не расстраиваюсь по этому поводу. Я уже всё высчитал. Когда сумма дойдет до 50 «лимонов», засяду за написание автобиографии. Что-нибудь вроде «Правда, которая меня породила». Учитывая репутацию моего папочки в сочетании с моим литературным талантом – на 50 миллионов потянуть должно. А в прологе так и напишу, что все вырученные за книгу средства пойдут на оплату моих «голубых» долгов. Думаю, это будет бестселлер.
Кларк определенно шокирован. И теперь он точно не горит желанием знакомиться с мистером Лутором-старшим. Но Лекс ведь просил его не обращать особого внимания. Кларк постарается, правда. Потому что чувствует, что сидящему рядом с ним парню это жизненно необходимо.
– А что ты напишешь в своей автобиографии о нашем первом свидании?
Лекс отставляет чашку и придвигается ближе.
– Напишу, что в первый раз ты поцеловал меня в полутемной кабинке. Вместо десерта.
У Лекса горько-сладкие губы. И божественный язычок. Неторопливый и гибкий. Как все его жизненные принципы. Он не боится пускать в ход зубы – слегка, дразняще. А еще ему нравится нежно тереться кончиком носа о нос Кларка. А потом снова возвращаться ко рту. И снова. И снова. И снова…
Это не первый поцелуй в жизни Кларка Кента. Но он определенно самый лучший.
Затемненная автостоянка кафетерия подходит для поцелуев ничуть не хуже, чем отдельная кабинка. Это Кларк понимает сразу, как только Лекс вжимает его в холодную дверцу машины.
Се-е-екс! У нас будет СЕКС!
– О да! – Кларк полностью согласен с внутренним голосом.
А правило «не трахаться на первом свидании» пусть соблюдают девчонки. Должны же быть в его гейской ориентации хоть какие-то плюсы? Один такой «плюс» как раз упирается ему в бедро. Хотя по форме он скорей напоминает «минус», но по содержанию – о да, это огромный, просто огромный «плюс»!
Кларк уже готов умолять Лекса трахнуть его прямо тут, на автостоянке (а что? Секс в машине – это так романтично!)… Закинуть ноги себе на плечи… Лаская губами лодыжки… А пальцами тихо поглаживать промежность…
Хочешь рассмешить бога – расскажи ему о своих планах. Не то чтобы Кларк всерьез собирался рассказывать богу о своем намерении предаться греху прелюбодеяния почти в общественном месте, да еще и с такими грязными подробностями… Но, видимо, бог всё отлично увидел и сам.
– Моя девочка! О боже! Мой ребенок! Верните ребенка! – какая-то экзальтированная девица промчалась мимо них за стремительно уносящейся в сторону леса машиной.
– В чем дело, мисс? – невозмутимости Лекса позавидовал бы сейчас даже сенатор Кент. Будто он выступает в сенате, а рука его лежит на библии, а не запуталась в кое-чьих штанах.
– Они ограбили магазин! И мою машину! Забрали машину! Моя Мегги!
– Звоните 911. Сейчас же. Опишите машину, назовите номер. Наберите 9-1-1, – Лекс говорит размеренно и четко. Отпирая при этом машину.
– Ты куда? – вопрос, конечно, звучит глупо, но Кларк просто обязан его задать.
– За ними, конечно! – ключ зажигания уже в замке, Лекс разворачивается, даже не захлопнув дверцу.
Кларк успевает запрыгнуть в салон только благодаря своим суперспособностям.
– Это дело полиции!
– Не волнуйся, как только они появятся, я уступлю им дорогу. Черт, надо было-таки взять фотоаппарат!
– Фотоаппарат? Фотоаппарат, мать твою?! Так тебя ребенок или статья волнует, писака хренов? – Кларк срывается на крик.
Лекс яростно дергает руль, так что машина чуть не слетает на обочину. Из-под колес вылетают искры. Из глаз Кларка тоже – потому что он умудрился тюкнуться о потолок.
– Не смей! Никогда больше не смей называть меня «писакой»! Можешь звать меня «пидарасом» – но «писакой» не смей! Я предупреждал: я люблю свою работу!
– Преследовать преступников – это не твоя работа! – от их криков у него уже закладывает уши. – Твоя работа – брать потом интервью у полицейских!
– Моя работа – делать этот мир лучше! Чище! И интервью – не мой профиль! – впереди мелькают чьи-то габаритные огни. Лекс прибавляет газу, но Кларк и так видит скорчившуюся на заднем сиденье фигурку. – Блин, нужно было тебя пустить за руль! Хоть бы мобилкой поснимал.
– Если бы ты пустил меня за руль, мы бы уже были возле ближайшего полицейского участка! – «А если бы я не сел в эту долбанутую тачку – в ближайшем полицейском участке уже были бы эти уроды-грабители!»
Но пользоваться силой перед Лексом – немыслимо. Остается только молиться. И ждать подходящего случая.
А пока судьба в очередной раз скалит зубы, встречая их во всеоружии.
– Что это было?
– Э-э-э… Гром, наверно.
– Они стреляют! Мать твою, Лекс, сворачивай!
– Там же ребенок!
– Они стреляют в нас, а не в нее!
– Да не боись ты, Кларк, у них скоро кончатся патроны. Вот увидишь.
– Лекс, это чужая машина, ты сам говорил, что обязан вернуть ее до полуночи, в нас стреляют, у тебя нет даже фотоаппарата и, мать твою, там впереди обрыв! Тормози ты, сволочь!!!
Резкий визг тормозов. Поднятые клубы пыли. И две машины, замершие друг напротив друга в каком-то метре от края.
Кларк больше не может ждать удобного случая: он просто легонько тюкает Лекса головой о приборную доску. Слегка. А спустя пару секунд чуток сильнее тюкает головами двух отморозков в соседней машине. А вот теперь можно вернуться на позицию. И сделать вид, что всё так и было.
Лекс глухо стонет. Вообще-то Кларк собирался первым делом бежать к ребенку, но этот звук заставляет его замешкаться.
– Эй, ты как? – после недавнего ора шепот получается каким-то неестественным, непривычным.
– Где они?
Кларк делает вид, что осторожно рассматривает вражескую машину.
– Похоже, в отключке.
– Ребенок! – и Лекс первым вылетает из машины.
Кларк выбирается следом не спеша. Куда торопиться? Странно, но он перенервничал. Хотя дело-то, в общем, пустяковое. Наверно, это оттого, что этот лысый при… приятель был рядом. Блин, они еще даже не пара официально, а он уже сходит из-за этого чудика с ума! Что ж дальше-то будет?
Дальше Лекс распахивает заднюю дверцу угнанной машины – и отлетает назад под аккомпанемент пистолетного выстрела.
В машине диким воем заходится малышка. И надрывно кряхтит очнувшийся раньше срока здоровяк.
На этот раз Кларк не толкает преступников – он толкает машину, в последнюю секунду выдернув из нее ребенка. Рассеянную рожу летящего вниз громилы Кларк запомнит навсегда.
Как никогда не забудет и пятна, розой распускающегося на рубашке Лекса. Вот только роза почему-то фиолетового цвета. Как шторы в маминой комнате.
Голос отца в телефонной трубке звучит как-то механически. И Кларк отлично понимает, что вовсе не связь тому причиной.
– Второй раз за месяц, Кларк. Второй. И опять именно ты привозишь этого придурка в больницу.
– Зато мы спасли ребенка. Представляешь как это поднимет твой рейтинг? – врачи сказали, что Лекс «стабилен», причин для волнений нет, но голос Кларка всё равно звучит тускло и вяло: он всё еще под впечатлением.
– Меня сейчас больше волнует, что мы на этот раз мы скажем прессе? Какое интервью ты давал ему на проселочной дороге?
– Скажи им правду, папа, – Кларк начинает потихоньку выходить из себя. – Скажи им, что у нас было свидание. Мы чудно провели время, да еще и ребенка спасли. И при этом кое-кто рисковал ради этого жизнью, – Кларк из последних сил пытается сдержать раздражение. Но выходит всё хуже и хуже.
– Свидание? С Лутором? Кларк, свидание моего сына с сыном злейшей Немезиды Квинов… Это очень некрасиво смотрится, Кларк. Какой-нибудь параноик мог бы даже решить, что здесь некая хитроумная луторовская интрига. Что Лайонелл тем скандалом расчистил мне путь в большую политику, а я теперь обеспечиваю ему связи в высших кругах. Родственные связи, так сказать. Может, я не совсем ясно выражаюсь. Мне сложно выражаться понятней в пять утра после бессонной ночи. Но я очень хочу, чтоб ты понял то, что я однажды уже тебе говорил: между Луторами и Квинами – большие разборки. Были, есть и будут. И тебе не стоит туда лезть.
– Поздно, папа. Я встречаюсь с Лексом Лутором. И Джейсону лучше оформить это в красивый релиз. Иначе я скажу всё это сам, своими некрасивыми словами. Ты ж меня знаешь, я говорить на публику никогда не умел.
– Кларк…
– Извини, мне пора назад. Держать за руку своего подстреленного парня. Которого я чуть не потерял этой ночью! – Кларк грохает трубкой так, что аппарат разлетается вдребезги.
Назад в палату он заставляет себя идти медленно, вперив глаза в пол и отчитывая шаги по плиткам: здесь везде камеры – любое проявление его способностей может быть чревато. Но ему хочется что-нибудь разбить. Может быть, морду Олли? Кларк устало проводит по лицу рукой, стараясь снять липкую паутину раздражения и страха. Да нет, причем тут Олли? Он ведь ему как брат. И, уж конечно, не он бросил дело на полпути, подставив Лекса под пулю.
– Привет.
Кларк вздрагивает и поднимает глаза. Чтоб утонуть в невозможной зелени. Задурманенной лекарствами, но уже такой родной.
– Как ты?
– Лучше, как видишь. Больницы – наш бич, – Лекс пытается улыбнуться, но лицо сводит болезненная гримаса. – Нет, Кларк, мне уже лучше, правда. Можешь идти домой.
– Я лучше здесь.
– Я в порядке. Не стоит меня жалеть.
– Тогда меня пожалей.
Лекс пристальней вглядывается красивые черты лица. Тоже уже родные.
– Тебе тоже отец звонил?
– Я ему.
– Кларк Кент – самоубийца, – на этот раз улыбка получается гораздо искренней.
– Лично мне не смешно, Лекс Лутор! Отец ясно дал понять: еще один такой раз и он меня прибьет!
– Мне б твои проблемы, Кларк. Потому что мой отец ясно дал понять, что еще один такой раз и он о нас напишет.
P.S. У меня сегодня экзамен, но на все каши комментарии (надеюсь, они будут) я обязательно отвечу вечером. А пока пожелайте мне ни пуха, ни пера!
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: на манеже всё те же!
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому – не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: NC-21
Жанр: AU, ангст, экшен
Статус: в процессе
Саммари: Лекс Лутор очень любит задавать вопросы. Кларк Кент очень не любит на них отвечать.
читать дальше
На первое свидание Кларк является в черных очках на пол-лица и в мешковатой толстовке с капюшоном. Внутри ревет и беснуется внутренний голос, требуя срочно выпустить его наружу, дать контроль над телом хоть на минутку.
Кожанка, идиот! Черная кожанка! А под ней прозрачная маечка. И джинсики в облипочку! Ты что напялил, придурок?! Мы ж из-за тебя так и помрем девственниками!
Но хуже бесноватого голоса оказался взгляд Лекса, которым он встретил Кларка.
– Ну… внешность ведь не главное… Хотя тебе идет, да! Очень. Шикарно выглядишь! Необычно.
– Это всё из-за тебя, – расстроено бурчит Кларк.
– Ради меня так разоделся? – Лекс еще придирчивее рассматривает парня. – Ну надо же! Нет, я оценил, правда!
– Из-за твоего интервью, – раздраженно поясняет Кларк. – Теперь репортеры других изданий считают, что если я дал интервью тебе, то и им обязан «ответить на пару вопросов».
– А ты пресс-конференции давать не пробовал?
– На тему? «Я и моя личная жизнь»?
– Не стоит. Ты слишком зациклен на этой теме. Любой дурак догадается, что это от того, что этой самой личной жизни у тебя попросту нет.
– Ну, теперь ведь у меня есть ты…
– Еще раз оденешь на наше свидание подобное уродство, и меня у тебя больше не будет, – Лекс улыбается, но Кларк чувствует, что за этой улыбкой скрывается какая-то угроза. Не ему. Для него. Этот парень угрожает перевернуть с ног на голову весь его привычный уклад. Ничего больше не будет как прежде.
На самом Лексе джинсы как раз в облипочку. Да еще и с заниженной талией. При желании Кларк может разглядеть заветную ложбинку. Но лучше ему этого не делать: а то его таки посадят за изнасилование. И голубая маечка в обтяжку – тоже не способствует успокоению Кента. Правда, делу чуток помогает джинсовая куртка. Но тоже не очень…
Вот как надо было одеваться на свидание, придурок! Учись, пока он добрый. Впрочем, пока он добрый – лучше займись чем-нибудь другим… Кларк решительно советует внутреннему голосу заткнуться.
– Ладно, – решается Лутор. – Я планировал совсем не это, но, в конце концов, меня всегда учили жизненной гибкости. В парк не пойдем. Пойдем в кафе. С отдельными кабинками. – О да! – Снимешь там свою толстовку. – О да! Да! – Что там у тебя под низом? – Голый ты! Голый!
– Футболка, – выдавливает из себя враз охрипший Кларк.
Ты еще скажи, что она старая и застиранная. При-и-идурок!
– А я уж думал: пояс верности, – усмехается Лекс. – Кстати, как это тебя папа отпустил на свидание с ужасным Лутором без дуэньи?
«А папа не в курсе», – чуть было не ляпает Кларк, но вовремя прикусывает язык.
– Он уважает мою личную жизнь.
– Ты ему ничего не сказал, да?
– С чего ты взял?
– Брось, Кларк, я ж репортер. Читать между строк – это моя работа.
– Я скажу ему… честно… Если у нас всё получится.
– Ну, это ведь от нас зависит. И не переживай так за отца: я вовсе не тороплюсь вылететь с работы «за аморальное поведение».
Именно с такой формулировкой его выперли из школы. Воспоминание накатывает удушливой волной. Обступившие плотным кольцом придурки… Перекошенные злобой лица, изуродованные злыми ухмылками… «Так вот чем вы тут занимаетесь, Джеффри!» И жалкий лепет неудавшегося приятеля: «Нет, Оливер, нет! Это совсем не что, что ты подумал. Ребята…» Противный запах пота… запах страха… «Да ну? А чё это у нашего Ангела-дурителя штаны спущены? Да ладно тебе, Джеффри, признайся, ты ему вставить собрался!» И ужас… ужас… липкий ужас… «Нет, Джеффри? Значит, ты не расстроишься, если мы отрежем твоему приятелю яйца? Они же тебе ни к чему, правда?» Мертвый отблеск металла… Белый, как простыни в морге… Скрежет по нервам… Холодный пот втекает в уши…
Лекс до сих пор ненавидит садовые ножницы. Острые предметы вообще вызывают у него стойкую неприязнь.
– Папа никогда не стал бы делать ничего подобного, – голос Кларка возвращает Лекса в реальность.
– Значит, с твоим отцом мне повезло. Посмотрим, повезет ли мне с тобою.
Кафе довольно милое. Напоминает Кларку Смолвилль. Старый добрый милый Смолвилль. Только того блондинчика, Уитни, за стойкой не хватает. От накатившей ностальгии хочется дебильно лыбиться «во всё лицо». Вот только Лекс какой-то молчаливый. Будто на нем табличка: «Ушел в себя, вернусь не скоро». И Кларк не знает, как ему достучаться до этого странного непонятного парня.
Они делают заказ, и официантка выходит из кабинки, оставляя их наедине.
Кларк решительно стягивает толстовку.
– Так лучше?
Судя по загоревшимся зеленым глазам – намного.
– Не замерзнешь?
– Думаю, ты меня согреешь.
Фу, как банально, парень. Но для начала – так уж и быть, сойдет.
– Я постараюсь, Кларк.
У Лутора потрясающий голос. И действует на Кента похлеще криптонита. Кларк чувствует, что краснеет, и торопится сменить тему.
– А как твой отец отнесется к нашим… отношениям?
– На твоем месте, Кларк, я б не торопился быть представленным моему отцу. Знакомство с Лайонеллом Лутором – удовольствие еще то. Большинство жителей Америки предпочли бы никогда с ним не встречаться.
– У него свое ток-шоу, да?
– И интернет-агентство. И еще он периодически выступает на радио. Многие ждали, что он и газету себе заведет. Но так уж вышло, что у нас, Луторов, только одна «печатная страсть» – Ее Величество «Дэйли-Плэнет». Когда-то мой отец мечтал быть ее главным редактором. Но Перри его обскакал.
– Ты поэтому так рвался там работать?
– Нет. Ну, может быть… Отчасти. Отчасти – поэтому. Отчасти – из-за Уайта: он для меня идеал репортера. Отчасти – из-за самого издания, самого крупного и влиятельного в штате. Наверное, тебе стоит знать, что я честолюбив и амбициозен.
– Я думал, на первом свидании стараются приукрасить себя.
– Не хочу, чтоб ты потом во мне разочаровался.
– И поэтому стремишься разочаровать меня сейчас?
– Чем раньше разочаруешься, тем менее болезненной будет разлука.
– Отличная тема для первого свидания. Ты меня крайне обнадежил. Спасибо. – Кларк раздраженно хватает толстовку и поднимается.
– Нет, погоди. Стоит упомянуть моего отца – и я тут же всё порчу. Это тебе тоже стоит знать, и не обращать на это особого внимания. Нет, правда, я больше не буду. Сейчас разукрашу себя так, что ты захочешь причислить меня к лику святых.
Кларк нерешительно опускается назад. Черт, когда лысик так смотрит, Кларк становится тряпка тряпкой. Самому противно. Но этот парень убийственно действует на него – пора уже с этим смириться.
Появление официантки окончательно разряжает обстановку. Лекс очаровательно улыбается, галантно ухаживает за Кларком и даже пытается кормить его с вилки. Но Кларк слишком смущается для подобных игр, и Лексу приходится скинуть обороты.
Про себя Лекс радуется, что привел Кента в эту кафешку на окраине, а не потащил в парк, как собирался. Здесь они могут отвлекаться на еду, а в парке пришлось бы постоянно о чем-то говорить. Вся проблема в том, что для разговоров катастрофически не хватает тем. Лекс ни черта не смыслит в спорте, Кларку глубоко по барабану преступная деятельность Метрополиса (при одном упоминании об этом парень скривился так, будто Лекс предложил ему бурачного сока). В итоге говорить им приходится о чем-то среднем между философией и природой.
– Значит, твои родители нормально восприняли, что ты – гей?
«Ну, после моего происхождения это было не сложно», – хмыкает Кларк про себя, но вслух приходится выдавать очередную банальность:
– Они замечательные люди. Мы гордимся друг другом.
– Да уж. Я даже слышал, что твой отец сделал твою ориентацию одним из пунктов своей предвыборной программы.
– Вообще-то это звучало как «борьба за равные права для сексуальных меньшинств», как-то так. Но, в принципе, ты прав.
– Судя по тому, с каким перевесом голосов его выбрали, у нас в Канзасе полно скрытых геев. Это обнадеживает, должен признать.
Кларку нравится такой Лекс – смешливый и простодушный. Спокойный и с виду открытый. Ага, только с виду, малыш. Но пока он такой нужно ловить момент:
– А твой отец как отнесся к «голубому известию»?
Лекс ехидно ухмыляется:
– До сих пор в трауре.
– Мечтал о внуках и всё такое?
– Ничего подобного. Просто очень трудно шутить над «голубыми пристрастиями» своих телегостей, когда у тебя самого сын немного не того оттенка. Знаешь, каждый раз, когда ему приходится отказаться от жареной новости из-за ее небесного окраса, он высылает мне чек с рассчитанной суммой компенсации.
Кларк неуверенно улыбается:
– Ты шутишь, да?
– Неа. Я должен ему уже 17 миллионов 257 тысяч 485 баксов, – Лекс невозмутимо отхлебывает зеленого чая и как-то даже весело продолжает: – Да я не расстраиваюсь по этому поводу. Я уже всё высчитал. Когда сумма дойдет до 50 «лимонов», засяду за написание автобиографии. Что-нибудь вроде «Правда, которая меня породила». Учитывая репутацию моего папочки в сочетании с моим литературным талантом – на 50 миллионов потянуть должно. А в прологе так и напишу, что все вырученные за книгу средства пойдут на оплату моих «голубых» долгов. Думаю, это будет бестселлер.
Кларк определенно шокирован. И теперь он точно не горит желанием знакомиться с мистером Лутором-старшим. Но Лекс ведь просил его не обращать особого внимания. Кларк постарается, правда. Потому что чувствует, что сидящему рядом с ним парню это жизненно необходимо.
– А что ты напишешь в своей автобиографии о нашем первом свидании?
Лекс отставляет чашку и придвигается ближе.
– Напишу, что в первый раз ты поцеловал меня в полутемной кабинке. Вместо десерта.
У Лекса горько-сладкие губы. И божественный язычок. Неторопливый и гибкий. Как все его жизненные принципы. Он не боится пускать в ход зубы – слегка, дразняще. А еще ему нравится нежно тереться кончиком носа о нос Кларка. А потом снова возвращаться ко рту. И снова. И снова. И снова…
Это не первый поцелуй в жизни Кларка Кента. Но он определенно самый лучший.
Затемненная автостоянка кафетерия подходит для поцелуев ничуть не хуже, чем отдельная кабинка. Это Кларк понимает сразу, как только Лекс вжимает его в холодную дверцу машины.
Се-е-екс! У нас будет СЕКС!
– О да! – Кларк полностью согласен с внутренним голосом.
А правило «не трахаться на первом свидании» пусть соблюдают девчонки. Должны же быть в его гейской ориентации хоть какие-то плюсы? Один такой «плюс» как раз упирается ему в бедро. Хотя по форме он скорей напоминает «минус», но по содержанию – о да, это огромный, просто огромный «плюс»!
Кларк уже готов умолять Лекса трахнуть его прямо тут, на автостоянке (а что? Секс в машине – это так романтично!)… Закинуть ноги себе на плечи… Лаская губами лодыжки… А пальцами тихо поглаживать промежность…
Хочешь рассмешить бога – расскажи ему о своих планах. Не то чтобы Кларк всерьез собирался рассказывать богу о своем намерении предаться греху прелюбодеяния почти в общественном месте, да еще и с такими грязными подробностями… Но, видимо, бог всё отлично увидел и сам.
– Моя девочка! О боже! Мой ребенок! Верните ребенка! – какая-то экзальтированная девица промчалась мимо них за стремительно уносящейся в сторону леса машиной.
– В чем дело, мисс? – невозмутимости Лекса позавидовал бы сейчас даже сенатор Кент. Будто он выступает в сенате, а рука его лежит на библии, а не запуталась в кое-чьих штанах.
– Они ограбили магазин! И мою машину! Забрали машину! Моя Мегги!
– Звоните 911. Сейчас же. Опишите машину, назовите номер. Наберите 9-1-1, – Лекс говорит размеренно и четко. Отпирая при этом машину.
– Ты куда? – вопрос, конечно, звучит глупо, но Кларк просто обязан его задать.
– За ними, конечно! – ключ зажигания уже в замке, Лекс разворачивается, даже не захлопнув дверцу.
Кларк успевает запрыгнуть в салон только благодаря своим суперспособностям.
– Это дело полиции!
– Не волнуйся, как только они появятся, я уступлю им дорогу. Черт, надо было-таки взять фотоаппарат!
– Фотоаппарат? Фотоаппарат, мать твою?! Так тебя ребенок или статья волнует, писака хренов? – Кларк срывается на крик.
Лекс яростно дергает руль, так что машина чуть не слетает на обочину. Из-под колес вылетают искры. Из глаз Кларка тоже – потому что он умудрился тюкнуться о потолок.
– Не смей! Никогда больше не смей называть меня «писакой»! Можешь звать меня «пидарасом» – но «писакой» не смей! Я предупреждал: я люблю свою работу!
– Преследовать преступников – это не твоя работа! – от их криков у него уже закладывает уши. – Твоя работа – брать потом интервью у полицейских!
– Моя работа – делать этот мир лучше! Чище! И интервью – не мой профиль! – впереди мелькают чьи-то габаритные огни. Лекс прибавляет газу, но Кларк и так видит скорчившуюся на заднем сиденье фигурку. – Блин, нужно было тебя пустить за руль! Хоть бы мобилкой поснимал.
– Если бы ты пустил меня за руль, мы бы уже были возле ближайшего полицейского участка! – «А если бы я не сел в эту долбанутую тачку – в ближайшем полицейском участке уже были бы эти уроды-грабители!»
Но пользоваться силой перед Лексом – немыслимо. Остается только молиться. И ждать подходящего случая.
А пока судьба в очередной раз скалит зубы, встречая их во всеоружии.
– Что это было?
– Э-э-э… Гром, наверно.
– Они стреляют! Мать твою, Лекс, сворачивай!
– Там же ребенок!
– Они стреляют в нас, а не в нее!
– Да не боись ты, Кларк, у них скоро кончатся патроны. Вот увидишь.
– Лекс, это чужая машина, ты сам говорил, что обязан вернуть ее до полуночи, в нас стреляют, у тебя нет даже фотоаппарата и, мать твою, там впереди обрыв! Тормози ты, сволочь!!!
Резкий визг тормозов. Поднятые клубы пыли. И две машины, замершие друг напротив друга в каком-то метре от края.
Кларк больше не может ждать удобного случая: он просто легонько тюкает Лекса головой о приборную доску. Слегка. А спустя пару секунд чуток сильнее тюкает головами двух отморозков в соседней машине. А вот теперь можно вернуться на позицию. И сделать вид, что всё так и было.
Лекс глухо стонет. Вообще-то Кларк собирался первым делом бежать к ребенку, но этот звук заставляет его замешкаться.
– Эй, ты как? – после недавнего ора шепот получается каким-то неестественным, непривычным.
– Где они?
Кларк делает вид, что осторожно рассматривает вражескую машину.
– Похоже, в отключке.
– Ребенок! – и Лекс первым вылетает из машины.
Кларк выбирается следом не спеша. Куда торопиться? Странно, но он перенервничал. Хотя дело-то, в общем, пустяковое. Наверно, это оттого, что этот лысый при… приятель был рядом. Блин, они еще даже не пара официально, а он уже сходит из-за этого чудика с ума! Что ж дальше-то будет?
Дальше Лекс распахивает заднюю дверцу угнанной машины – и отлетает назад под аккомпанемент пистолетного выстрела.
В машине диким воем заходится малышка. И надрывно кряхтит очнувшийся раньше срока здоровяк.
На этот раз Кларк не толкает преступников – он толкает машину, в последнюю секунду выдернув из нее ребенка. Рассеянную рожу летящего вниз громилы Кларк запомнит навсегда.
Как никогда не забудет и пятна, розой распускающегося на рубашке Лекса. Вот только роза почему-то фиолетового цвета. Как шторы в маминой комнате.
Голос отца в телефонной трубке звучит как-то механически. И Кларк отлично понимает, что вовсе не связь тому причиной.
– Второй раз за месяц, Кларк. Второй. И опять именно ты привозишь этого придурка в больницу.
– Зато мы спасли ребенка. Представляешь как это поднимет твой рейтинг? – врачи сказали, что Лекс «стабилен», причин для волнений нет, но голос Кларка всё равно звучит тускло и вяло: он всё еще под впечатлением.
– Меня сейчас больше волнует, что мы на этот раз мы скажем прессе? Какое интервью ты давал ему на проселочной дороге?
– Скажи им правду, папа, – Кларк начинает потихоньку выходить из себя. – Скажи им, что у нас было свидание. Мы чудно провели время, да еще и ребенка спасли. И при этом кое-кто рисковал ради этого жизнью, – Кларк из последних сил пытается сдержать раздражение. Но выходит всё хуже и хуже.
– Свидание? С Лутором? Кларк, свидание моего сына с сыном злейшей Немезиды Квинов… Это очень некрасиво смотрится, Кларк. Какой-нибудь параноик мог бы даже решить, что здесь некая хитроумная луторовская интрига. Что Лайонелл тем скандалом расчистил мне путь в большую политику, а я теперь обеспечиваю ему связи в высших кругах. Родственные связи, так сказать. Может, я не совсем ясно выражаюсь. Мне сложно выражаться понятней в пять утра после бессонной ночи. Но я очень хочу, чтоб ты понял то, что я однажды уже тебе говорил: между Луторами и Квинами – большие разборки. Были, есть и будут. И тебе не стоит туда лезть.
– Поздно, папа. Я встречаюсь с Лексом Лутором. И Джейсону лучше оформить это в красивый релиз. Иначе я скажу всё это сам, своими некрасивыми словами. Ты ж меня знаешь, я говорить на публику никогда не умел.
– Кларк…
– Извини, мне пора назад. Держать за руку своего подстреленного парня. Которого я чуть не потерял этой ночью! – Кларк грохает трубкой так, что аппарат разлетается вдребезги.
Назад в палату он заставляет себя идти медленно, вперив глаза в пол и отчитывая шаги по плиткам: здесь везде камеры – любое проявление его способностей может быть чревато. Но ему хочется что-нибудь разбить. Может быть, морду Олли? Кларк устало проводит по лицу рукой, стараясь снять липкую паутину раздражения и страха. Да нет, причем тут Олли? Он ведь ему как брат. И, уж конечно, не он бросил дело на полпути, подставив Лекса под пулю.
– Привет.
Кларк вздрагивает и поднимает глаза. Чтоб утонуть в невозможной зелени. Задурманенной лекарствами, но уже такой родной.
– Как ты?
– Лучше, как видишь. Больницы – наш бич, – Лекс пытается улыбнуться, но лицо сводит болезненная гримаса. – Нет, Кларк, мне уже лучше, правда. Можешь идти домой.
– Я лучше здесь.
– Я в порядке. Не стоит меня жалеть.
– Тогда меня пожалей.
Лекс пристальней вглядывается красивые черты лица. Тоже уже родные.
– Тебе тоже отец звонил?
– Я ему.
– Кларк Кент – самоубийца, – на этот раз улыбка получается гораздо искренней.
– Лично мне не смешно, Лекс Лутор! Отец ясно дал понять: еще один такой раз и он меня прибьет!
– Мне б твои проблемы, Кларк. Потому что мой отец ясно дал понять, что еще один такой раз и он о нас напишет.
P.S. У меня сегодня экзамен, но на все каши комментарии (надеюсь, они будут) я обязательно отвечу вечером. А пока пожелайте мне ни пуха, ни пера!