Название: В ответе за всё
Сиквел к «Когда решаешь не ты...»
Автор: dora_night_ru
Фэндом: Тайны Смолвилля
Пейринг: Лекс/Кларк и Лекс/Оливер
Дисклеймер: Все права на персонажей сериала принадлежат не мне. Кому - не помню. Но точно не мне.
Рейтинг: R
Жанр: агнст, драма, deathfic
Warning: см. «Жанр», ООС Кларка
Саммари: Рано или поздно наступает момент, когда приходится ответить за всё. И за всех...
Телефон разрывался истеричным звоном: надрывно и как-то даже зло. Брать трубку Кларку ну вот совсем не хотелось! Но телефон звонил снова и снова. Телефонная трель влезала в самую душу, а оттуда - в печенки.
Иногда проще дать, чем объяснить почему нет. Еще одно любимое выражение Лекса. Может, это?.. За две-то недели?.. Даже Кларка уже попустило. Так, может, всё-таки?..
Кларк сорвал трубку, уронив при этом телефон на пол и сбив любимую мамину вазу и что-то там по пути... Плевать на всё! Главное:
- Лекс?!
- Кларк, где ты был?! Мы тебя обыскались! Звонили-звонили! Все спутники Квин-индастриз на уши поставили... Мы... Ну... Привет, Кларк.
- Здравствуй, Хлоя, - апатия снова накрывает с головой. Выедает мозг.
«Вот так люди и выносят себе мозги», - понимает вдруг Кларк.
- Уже поздно, - наверное. Он не смотрел на часы с той самой субботы. Но, кажется, уже темно. За окном. С какой стороны тут окна? - Что-то случилось?
Угу. Его поимел лучший друг. Во всех смыслах. А любимый - разгромил гостиничный номер и грозился перерезать себе сонную артерию осколком, если он не уберется с глаз его долой. И сейчас же! Вот просто сию секунду. Как ты умеешшшшь...
И теперь Кларку плевать, что там у них случилось. Ему и на них-то... почти...
- Кларк, понимаешь... Олли...
Трубка угрожающе трещит. Как трещит по швам самообладание Кларка.
- Что там... с Олли?
- Он... Кларк, о боже, мне так жаль! Мы хотели сообщить тебе раньше... Мы везде искали тебя...
- Что там с Оливером, Хлоя?
- Он умер. Его убили два дня назад.
- Кто?
- Мы не знаем... Тут всё так запуталось. И мы запутались. Ты должен приехать, слышишь? Приехать и найти этого ублюдка!
- Да. Конечно, я приеду.
Кларк пытается нашарить аппарат, чтоб положить трубку. Потом просто выдергивает из трубки шнур и отбрасывает ее в сторону. Опускается прямо на пол.
В голове рефреном крутится снова и снова: «Слава богу! Слава богу! Слава богу...»
И он не знает, чему радуется больше: тому, что его недруг умер - или тому, что убийцу так и не нашли...
За неделю до этого
Это был бы самый скучный прием в его жизни. Если б это не был самый классный прием в его жизни!
- Лекс.
- Оливер.
- Что-то быстро ты с Маврикия вернулся.
- Ну, это я еще задержался.
Два Зверя. Библейских Зверя. Зеркальные отражения. Зеркальные ухмылки. Зеркальные позы. Отзеркаленные желания...
- Да, кстати, спасибо за видео, Олли. Мне понравилось. Жаль, что мало. Что ж так, милый? Кларк торопился мир спасать?
- Что-то вроде того.
Лекс смеется. До обидного беззаботно. Причем, обидно до слез.
- Олли, Олли, тебя даже мой папочка исправить не в состоянии. Я даже не уверен, что могила справится с этой задачей. А что, добровольные отношения тебя не заводят?
- Всё было по согласию.
- Ну да, ну да, - издевательски кивает Лекс. - Где-то я даже это уже слышал. Не напомнишь - где?
Квин чувствует, что начинает терять контроль. Он ускользает из пальцев, будто пресловутый песок из пословицы.
- Я бы напомнил, Лекс... О, сколько бы всего я тебе напомнил... - у Оливера пересыхает горло от желания. Дикого. Первобытного. Бесконтрольного. Сметающего всё на своем пути. Начиная с его рассудка.
- Что, прям здесь? Ты точно эксгибиционист, Олли.
Возможно, это просто игра света... или воображения... или он наконец-то рехнулся (ну, в смысле, совсем) - но! Оливер душу готов заложить, что у Лекса вдруг потемнели глаза. И голос какой-то хриплый.
- Я такой, как есть. Лекси.
- Значит, ты - трус. Олли.
- И в чем же трусость?
- Ты смылся из Метрополиса, оставив меня самого разбираться с вызверившимся папашей. И пропал. За десять лет ни ответа, ни привета. А стоило мне найти тебе замену - и ты тут же нацепил маску Отелло, причем Отелло в припадке! - Лекс почти шипит. И он кажется... обиженным, что ли? - Ты умудрился изменить мне с моим же любовником! И при этом я же у тебя и виноват! Почему у тебя так, Олли? Какого, объясни мне, у тебя всегда все виноватые, и только ты один правый?
- Ты трахался с Кларком!
- Ты трахался с Лоис!
- Твой отец...
- Всегда был козлом! И это уже не исправишь! Поэтому просто оставь его в покое! И хоть раз в жизни возьми ответственность на себя! Один разок!
Они орут друг на друга прямо посреди бального зала, среди толпы гостей, перекрикивая приглашенный оркестр. Самозабвенная неистовая ссора двух любовников.
Первым в себя приходит Лекс. Раздраженно втягивает в себя воздух, стараясь вернуть спокойное выражение лица. И гордо уходит.
Оливер нагоняет его на лестнице и грубо хватает за рукав, разворачивая к себе.
- Ты не можешь вывалить мне на голову всё это - и просто уйти!
- Ты же смылся тогда. Теперь моя очередь.
- То есть мы вот так и будем бегать друг от друга, как два идиота, сталкиваясь лбами раз в десятилетку?
- Мне показалось, тебе нравится такой стиль общения.
- Черта с два! Хрен тебе!
- Да нет, Олли! Свой хрен ты вставил не мне!
- А чего ты ждал? Что едва вернувшись в город, я прибегу с серенадой под твое окно?
- Да ты мне даже не позвонил.
- Зато я тебя выкрал.
- Ага, вместе с Ланой. А сам даже не удосужился заехать! И чем мы там в таком составе, по-твоему, должны были заниматься? Веселенькой групповухой - и опять-таки без твоего участия?
- Я...
- О, ради бога, Квин, заткнись! Ты даже не в состоянии просто сказать: «Я хочу тебя, Лекс». И при этом еще хочешь быть сверху!
Лутор раздраженно вырывает рукав из ослабевших пальцев Квина и продолжает спуск по лестнице.
А Оливер так и стоит - как дурак. Боже, какой же он дурак!
- Я хочу тебя, Лекс.
Лекс замирает на полдороги. Когда он поворачивается, Олли видит в его глазах какую-то необъяснимую боль. Но разве не эта же боль сковывает сейчас его движенья? Отнимает язык? Долбит в голове о потерянных годах?
- Ну, приходи.
- Куда?
Оливер действительно чувствует себя дураком, нет, олигофреном даже.
- Под балкон. Петь серенаду.
- И ты спустишь мне косы?
Их давняя шутка. Школьная. Детская совсем. И Лекс улыбается в ответ так по-детски. Наивно. Невинно. Искренне. Оливер не видел такой его улыбки уже фиг знает сколько лет. И был уверен, что и не увидит уж более.
- Нет, разблокирую лифт в пентхаус.
Но под балкон он не идет. Там слишком высоко, он не докричится. Поэтому он просто щелкает крышкой мобильника.
- У меня есть чудный островок в Индийском океане.
- У меня их целых два.
Квин беззлобно смеется:
- Наша вечная игра в догонялки.
- Хочешь предложить мне сыграть в другие игры?
- Я уже сказал, чего хочу. А от своих слов я никогда не отказываюсь.
- Когда? - Лекс как всегда сразу берет быка за рога.
- Завтра.
- У меня сделка. И, похоже, ты выбрал весьма оригинальный способ мне ее сорвать.
- Черт с тобой. Давай в четверг.
- Кстати, на счет «со мной». Надеюсь, твой детский суперсад остается в Метрополисе?
- Да ладно тебе, они отличные ребята, - издевательски тянет Квин.
- Олли, я серьезно: на групповушку не рассчитывай.
- Честно говоря, я даже на тебя не рассчитываю, - в голосе Оливера сквозит обреченность. В этом голосе осталось так мало надежды, что Лексу почти жаль старого приятеля. Почти.
- На меня ты можешь рассчитывать всегда, Олли. Только смотри рассчитывай всё правильно.
Островок чудо как хорош! Пальмы, океан, бескрайняя синь неба, мягкий песочек. Широкая постель.
- Лекс, ну кончай ломаться!
- Побойся бога, Олли, мне же этими губами еще твоих детей целовать, - смеется в ответ Лекс. Но так обворожительно, что сердиться на него ну совсем не получается. Даже несмотря на то, что яйца уже побаливают.
- У нас нет детей!
- Тогда нам срочно нужно кого-нибудь усыновить. Потому что я еще не созрел для минета.
- Так и скажи, что просто не умеешь!
- Не умею и учиться не хочу, - задорно качает головой луторовский негодник.
- Да у тебя просто не было достойных учителей, - ухмыляется Квин.
- Да где ж их взять? Да еще и с достоинством! - рука Лекса уверенно обхватывает член любовника. - Бо-о-ольшим таким достоинством.
Большим пальцем Лекс ласкает головку, остальные скользят по стволу, то сжимаясь, то почти выпуская член.
У Оливера перехватывает дух. Его лицо раскраснелось, над верхней губой блестят «усики пота».
- Перестань! Подожди!
- Чего? С моря погоды? Или ты камеры забыл включить?
- Всё... - Олли жадно хватает ртом солоноватый океанских воздух. - Всё слишком... интенсивно, вот!
- Я летел сюда за тысячу километров не для того, чтобы поговорить с тобой о Ницше.
- Если ты продолжишь в том же духе, я кончу слишком быстро!
- Ну и что? Виагры выпьешь!
- Извини, Виагры я не захватил.
- Ну презервативы хотя бы взял?
Оливер нависает над Лексом, опираясь на локти. Они почти сталкиваются носами.
- Я хочу взять тебя. Изысками займемся потом.
Лекс приподымается и нежно трется о кончик Оливерова носа своим. И вдруг дерзко усмехается:
- Ну попробуй, - и вероломно скидывает с себя Квина, ужом выскальзывая из постели.
- Стой! Ты куда, скотина? - Олли бросается вдогонку. Через французские окна спальни. По террасе. По песку. За добычей. - Врешь - не уйдешь!
Они дурачатся на пляже, как мальчишки. Забегают в прибой. Брызгаются водою. Вываливаются в песке.
Наконец, Оливер прижимает Лекса к пальмовому стволу. Ласково шепчет в приоткрытые губы запыхавшегося любовника:
- Ну куда ты бежишь, дурачок? Это же остров. А самолет ты сам отпустил, - он скользит губами по щеке, нежно всасывает нижнюю губу, проводит по ней язычком, затем - по верхней. Поднимает глаза, встречаясь с жадным взглядом Лекса. И жалобно просит: - Не убегай, не надо.
- Да разве ж от тебя убежишь?
- Нет, конечно, - соглашается Оливер. - От меня даже я сам убежать не могу.
Губы спускаются ниже. Лекс запрокидывает голову, позволяя любовнику ласкать шею... ключицы... соски! Современнейшие джинсы от Леви Страусс сразу превращаются в орудие средневековой пытки. Судорожные попытки расстегнуть ремень... Наконец-то, Лексу удается справиться с пряжкой. Он вообще вытаскивает ремень из петель. И тут же судорожно сдавливает в ладони, потому что стараниями Квина Лексовы джинсы - аллилуйя - падают-таки на землю.
- Повернись.
- Нет. Я хочу тебя видеть. И чтоб ты видел меня. Именно меня, мать твою!
- Господи! - шипит Оливер и подхватывает Лекса под колено, приподнимая повыше.
- Ну давай же!
- Смазка!..
- К черту смазку! И тебя пошлю туда же, если ты мне сейчас не вставишь. Прямо сейчас!
Надо хотя бы слюной... Но у Оливера пересохло в горле. Блядь!
Рука Лекса нашаривает Оливерову, пальцы переплетаются. А потом Лекс притягивает руку Квина к лицу и медленно всасывает указательный палец. От такого зрелища Олли готов кончить прямо сейчас. А потом вплавь смотаться на соседний остров: «Здравствуйте, мы ваши соседи. Виагры не одолжите?» Потому что младшему Лутору не нужны учителя по минету. Судя по тому, что он выделывает с пальцами - уже тремя - Квина, он сам кого хочешь обучит этому искусству.
- Хватит!
- Ну наконец-то! Неужто мы созрели?
В ответ Оливер вставляет в Лекса палец. Сразу весь, до конца. Тот раздраженно шипит. А потом начинает подмахивать. Олли сдерживается из последних сил. Второй палец. Третий. Бинго! Дорогая, я дома...
Одной рукой он поддерживает Лекса, второй яростно дрочит ему член.
- Давай, малыш! Быстрее! - Потому что сам я долго не продержусь.
Еще. Еще. Еще. Еще. Еще немного...
Шею пронзает резкая боль. А-а-а! И будто вырубают свет. Как?.. Что?.. Его колотит... кажется... Или уже? Всё.
С довольным вскриком Лекс кончает на собственный живот. И выпускает обмякшее тело, позволяя чужому члену выскользнуть из своего тела, а язычку пряжки - из чужой шеи. Хорошо получилось. Подгадал с последними фрикциями. Конвульсии пришлись очень кстати.
- Не знаю, кто тут кого поимел, Олли. Но мне понравилось. Жаль, повторить не получится.
***
Квина хоронят промерзлым воскресным утром. Лоис рыдает у него плече. И Кларк уже не разбирает, где изморось, где слезы. Он очень устал за последние две недели. Только сейчас это понял. Домой бы. Под плед. И горячего чаю. Если б еще Лекс...
Стоит напротив как ни в чем не бывало. Траурное пальто. Скорбный вид. Кажется, даже лысина потускнела с горя. С горя?!
Лекс кладет на гроб белоснежные каллы и не спеша подходит к Кларку. Ненавязчиво оттирает в сторону Лоис. Теперь ей придется портить пальто бедняге Артуру.
- Пойдем домой, Кларк, простудишься.
- Я никогда не болею, ты же знаешь.
- Тогда - я простужусь.
- Ты тоже никогда не болеешь.
- Тогда - Хлоя. Она ж от одного моего вида совсем больная от расстройства становится.
Кларк перехватывает возмущенный взгляд лучшей подруги. Да, пожалуй, стоит увести Лекса, не хватало им сцены над гробом.
Они выбираются из толпы и молча направляются к выходу с кладбища. Но Лекс идет рядом, не пытаясь отстать или свернуть в сторону. И Кларку больше не жаль испорченного пальто. И плевать на промокшие ноги. Вот только...
- Почему?
- Почему мы ушли? Я замерз. Почему веду себя, будто ничего не случилось? А ничего и не случилось, Кларк. Я знаю, что ты не лег бы под него добровольно. Я уже это понял. И не буду спрашивать, как он тебя «уговорил». Не буду, потому что знаю, что мне не понравится ответ. Почему я не предупредил тебя на счет Олли? Знаешь, Кларк, есть вещи, которые ты можешь рассказать случайному попутчику в поезде. Но при этом сделаешь всё, чтоб о твоем позоре никогда не узнал любимый человек. Потому что есть вещи, которые любовники знать просто не должны. Потому что жалость - лишняя в любви. Потому что гордость - часть твоей натуры. Есть много всяких «зачем». Что ты хочешь знать?
- Ты...
- Я, Кларк. Конечно, я. А кто же еще? Кого б еще он подпустил так близко?
- Полиция?
- Приходила, конечно. Моя секретарша напоила их чудным кофе. Они, наверно, в жизни такого дорогущего кофе не пили. А мой адвокат предоставил им все документы касательно моего алиби. У меня даже свидетель есть. Папа.
- Ты просил Лайонелла?..
- Римский Папа. Понимаешь, так получилось, что именно в тот день мы обговаривали с ним условия создания нового благотворительного фонда. Хороший кстати проект намечается. Представляешь, как удачно вышло? Ну прям нарочно не придумаешь.
- Но как?
- Силиконовый грим творит чудеса.
Некоторое время они шли молча.
- Наверно, мне всё-таки стоит объяснить, Кларк. Нет-нет, не перебивай. Мне и самому нужно высказаться. Понимаешь, Кларк, я хотел убить его давно. Он проделал со мной то же, что и с тобой. Притащил на один заброшенный... Впрочем, неважно. Просто я понимаю, через что ты прошел. И с высоты своего опыта хочу заверить, что «и это пройдет», как говаривал друг Соломон. Потерпи только, солнце.
В общем, я хотел его убить. Зарезать, если быть точным. Наверно потому, что другого оружия достать не смог. Как только смог ходить... В общем, я его выследил. Он напивался в ночном клубе. Давал прощальную вечеринку. Там были полуголые девки. И пьяные пацаны-малолетки. Полный беспредел. Которым верховодил наш дружок Олли. Я смотрел, как его плющит, и представлял - как я буду делать с ним то, что Содом не делал со своей Гоморрой. А потом он увидел меня. И этот взгляд... - Лекс зло смеется. - И тут я понял, что убивать его просто нельзя. К тому времени я уже знал, что такое смерть. Малыш Джулиан. Больная мать. Я не просто видел их мертвыми. Я видел, как они умирали. Какая это была мука. И какое спокойствие было на их лицах, когда всё кончалось. Наконец-то кончалось. Думаешь, мертвым больно? Чушь, Кларк. Вся боль достается живым. Мертвым - им только покой. Так какого же хрена я должен был дарить покой этой скотине? Чтоб потом мучится здесь воспоминаниями в одиночку? Нетушки. Я хотел, чтоб он жил. И чтоб при каждой встрече смотрел на меня своим голодным - безумно голодным - взглядом! Этот взгляд тешил мое самолюбие. Мое бедное самолюбие, которое он поимел. А потом еще папочка своё добавил.
Прости меня, Кларк. Мне вправду нужно было бы его прирезать. Бешеных собак отстреливают. Я затянул это дело. Прости, Кларк.
- Давай забудем.
- Нет, давай не будем забывать. Давай будем просто жить. Желательно - вместе. Ты ко мне переедешь?
- Придется. Надо же кому-то защищать тебя от разъяренной Лиги. Их ведь не купишь силиконовым гримом.
- Не волнуйся, Кларк. Когда нужно будет - я отвечу. А пока - я отвечаю за тебя. Так что поехали домой: не нравится мне, как хлюпают твои ботинки.