ЭКС-ТЕПЕРЕШНИЙ. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
По-моему, я затянула процесс. Пора б уже и заканчивать данное произведение. В принципе, я так и собиралась - выложить сразу всё - но потом решила порадовать вас хоть какой-нибудь продой.
В общем, чем богаты. Верней, что успели. читать дальше
Предпоследняя часть.
Метрополис
наши дни
Спал Лекс беспокойно, всё метался в постели, вздыхал во сне, иногда даже стонал. Первая ночь без «любимой подушки» давалась младшему Лутору нелегко.
«Лана» тенью скользнула в хозяйскую спальню, бесшумно приблизилась к постели. С минуту полюбовалась страданиями старого приятеля.
Довольная ухмылка медленно сменилась грустной улыбкой. Она осторожно провела рукой по гладкой коже его головы.
- Я не знаю, кто из нас неправ, Лекс. Правда, не знаю. Но я точно знаю, кто за всё ответит.
***
- Спасибо, что пошла со мной, Лана. Все эти званые вечера - такая скука, если не удалось запастись приятным собеседником.
- Ну что ты, Лекс, это мне стоит сказать тебе «спасибо». Прекрасный вечер, - соблазнительная улыбка, - Прекрасная компания.
- Вы пытаетесь флиртовать со мной, мисс Лэнг?
- Вы что-то имеете против, мистер Лутор?
Девушка придвигается ближе. Лекс отстраняется с усмешкой. Его бесит собственное спокойствие. Равнодушие. Раньше он иначе реагировал на красивых дамочек. А теперь - после Кларка - чувствует себя импотентом. Интересно, у Лекса на нее хотя бы встанет? Впрочем, учитывая былые отношения Ланы с Кларком... Представлял ли когда-нибудь его мальчик Лану Лэнг голой? Наверняка представлял. Первая любовь, как-никак, пубертатный период и всё такое...
Лекс по-новому смотрит на девушку. Пытается увидеть ее глазами Кларка. Смазливая мордашка. Огромные глаза наводят на мысли о примеси эльфийской крови. Стройная фигурка. Довольно большая грудь. Сейчас, конечно, не видно, но на память Лутор никогда не жаловался - так что попка мисс Лэнг тоже проходит в финал. Голая Лана Лэнг... В душе... Делает Кларку минет... Да, при таком ракурсе, пожалуй, у него могло бы и встать.
Лана теряется под его оценивающим взглядом. Краснеет, нервно поправляет волосы. У нее даже дыхание сбивается.
Лекс усмехается и милостиво отводит взгляд.
- Нет, в принципе, я не против. Лана.
- О-о-о, - тянет девушка и пытается победоносно улыбнуться, но из нее еще не до конца выветрилось смущение, и Лекс это видит. - Так, значит, вы готовы осуществить мои самые сокровенные эротические фантазии, мистер Лутор?
- И о чем же мечтала в детстве маленькая мисс Лэнг? - Лекс придвигается ближе. Голос падает на пару тонов. Он щурится, как довольный котяра.
- Ты будешь смеяться!
- Ну, это было бы неплохо. Видит бог, мне в последнее время не хватает хороших поводов для веселья.
Лана шутливо бьет его в плечо.
- Не смей смеяться надо мной!
- Так дай мне другой повод для веселья.
- Ну ладно, - вот за что ему всегда нравится эта девчонка: знает, когда стоит отступить. Уступить. Сдаться на милость победителя. - Я мечтала быть Сабриной.
- Той, которая ведьма? Или той, которая западает на богатеньких слюнтяев?
- Второй вариант. Только слово «слюнтяй» мы заменим на «сильный умный ужасно сексуальный мужчина, который точно знает чего хочет».
Он определенно знает чего хочет. Хочет заменить ее на одного негодяя. Предателя. Сволочь. Суку... Чертовски красивую и самую желанную на свете - суку. И затрахать его до смерти.
Лекс резко опускает глаза: не стоит маленькой мисс Лэнг видеть такие взгляды.
- Помнится, у здешних хозяев прекрасная оранжерея.
- Хочешь мне ее показать?
- Нет, думаю я задержусь. Мне же еще шампанское и бокалы добывать. Почему бы тебе пока не полюбоваться местной флорой самостоятельно?
Девушка усмехается. Разворачивается. Делает пару шагов. Все как в замедленной съемке. Изящный поворот изящной головки.
- Я очень долго этого ждала, Лекс. Ты даже не представляешь как долго. Не заставляй меня ждать дольше, чем нужно.
Она уходит, соблазнительно покачивая бедрами. Оставляя после себя тонкий аромат французских духов.
И кое-чье нервно пересохшее горло.
Что он творит? Кому он делает назло? Пока что больно только ему. А Кларку наоборот полегчает. Снимет часть вины. Так на кой черт он всё усложняет?
Успокойся, Лекс, возьми себя в руки. Потом возьми в эти же руки шампанское, пару бокалов и иди в оранжерею. Тебе же необязательно ее трахать! Просто потанцуешь с хорошенькой девушкой.
Черт, с каких пор ему нужно уговаривать себя просто поговорить с привлекательной особью женского пола? Да ведь не в поле дело. Просто она - не Кларк. Все это стадо, толпящееся там, за пределами этого славного балкончика, все они - не он. И с этим нужно просто смириться. Пережить. Отвлечься. Выпить шампанского. Потанцевать. Может, даже уговорить себя на пару поцелуев... Вряд ли сегодня он способен на большее.
И он точно не способен сегодня терпеть общество Квина. Какого черта он приперся именно на этот вечер? И какого хуя он делает именно на этом балконе?!
И какого же, мать-пере-мать, он делает тут с ним?!!
- Господи, Олли, поверить не могу, что тебе действительно удалось вытащить меня на это дурацкое сборище.
Лекс стремительно отступает за пальму, жалея, что миссис Прингл не додумалась посадить на балконе баобаб.
- Ты же сам сказал, что тебе нужно отвлечься. Чтоб не заморачиваться по поводу одного своего знакомого придурка.
Гримаса на лице Кларка с недовольной меняется на болезненно-хмурую.
- Обязательно надо напоминать?
- Ну прости, дружище Кларк. Обещаю, больше не буду. Если ты пообещаешь приложить хотя бы минимум усилий, чтобы выкинуть эту байду из головы.
- Я постараюсь выкинуть эту байду из головы, если ты перестанешь мне о ней напоминать каждые пять минут.
Из своего укрытия Лексу отлично видно, как на лице Квина расползается фирменная улыбка. О да, его фирменная блядская улыбка!
- Я знаю отличный способ отвлечься. Старый проверенный способ, - его рука уверенным - хозяйским - жестом ложится Кларку на ширинку.
Это когда же вы успели это проверить? Догадка пронзает Лекса сильнее, чем больничный электрошок. И гораздо больнее.
- Не стόит, Оливер, - Кларк отстраняется, по мнению Лекса, недостаточно быстро. Недостаточно охотно. Недостаточно убедительно.
- Не стои́т? Так мы это сейчас исправим! - Квин решительно делает шаг вперед.
Лекс тоже:
- А давай в исправленном варианте твои руки будут торчать в твоих карманах. Или в твоей заднице. Как тебе больше нравится, мой старый друг Оливер.
Пожалуй, никогда еще Лексу не удавалось появиться на сцене столь эффектно. Как чертику из табакерки. Хотя ему больше польстило бы сравнение с Медузой Горгоной: вы только гляньте, как эти голубки застыли! Какая живописная сценка.
- Добрый вечер, Лекс, - Оливер отмирает первым. Все-таки выдержка у него посильнее, чем у Кента.
- Да какой же он на хрен добрый? - улыбается в ответ Лекс. И не дожидаясь ответа поворачивается к «любимому предателю»: - Так-так-так. Вот, значит, кто восполняет пробелы в твоем сексуальном воспитании, Кларк.
- Ты же сказал, что тебе по фиг.
- Мне по фиг. Мне по фиг все, кроме этой скотины, - обманчиво спокойно тянет Лекс. - Мать твою, Кларк, на том приеме было две тысячи приглашенных. Две тысячи сволочей на любой вкус и цвет. А ты как всегда умудрился выбрать единственного ублюдка, кандидатуру которого я даже рассматривать не решился.
- Лекс, ты мне льстишь. Неужто я у тебя и вправду - единственный?
- Папа в последний момент передумал идти, так что конкуренцию тебе составить было некому, ты уж прости.
- Ну что ты, я даже горд. И счастлив.
- Хорошо, что хоть кто-то из нас счастлив.
- Могу поделиться. Счастьем.
- Извини, но я своим счастьем делиться не намерен. Поехали, Кларк.
- Куда?
Он что, издевается?
- Домой. Поздно уже. Деткам спать пора.
- Ты сказал, что нам стоит пожить отдельно.
- «Отдельно» для нас не означает «совместно» с ним. Дай угадаю, ты ведь к нему переехал? - У Кларка хватает совести смутиться. Зато Оливер лыбится вовсю. Пересчитать бы ему зубы, скотине! Но нужно держать лицо. Чертово Лутровское лицо. - В таком случае, надеюсь, ты не успел перевезти к нему свои любимее тапочки-крольчата. Потому что все вещи, побывавшие в доме Квинов, нам придется сжечь. В целях профилактики возможной заразы.
- Я...
- Оставь, Кларк. «Один твой знакомый придурок» не в настроении сейчас слушать твои дешевые отмазки.
- Ты всё так же несдержан и импульсивен, Лекс.
- А ты всё так же подбираешь мои объедки, Оливер. Смотри не подавись. И знаешь, я передумал: можешь оставить тапочки себе - будешь дрочить на них долгими зимними вечерами.
Угадал с интонацией, Лекс. Молодчина. Ухмылка на лице Оливера заедает оскалом. Кларк пробует вмешаться:
- Лекс, пожалуйста...
- Я сказал: бегом домой, - черт, Кларка еще никто не таскал за уши! Это, оказывается, обидно. И унизительно. - Домой сейчас же! И я запрещаю тебе гулять с этим мальчиком! А то он тебя плохому научит!
Лекс вытаскивает его с балкона за ухо. Хорошо хоть в холле отпускает, не хочет, видно, привлекать излишнее внимание. Бесполезно. Весь вид наследника Луторов привлекает к себе внимание. Его походка. Осанка. То, как он держит голову. Прожигающий взгляд.
Похоже, мистер Кент, дома вас ждет повторение вчерашней сцены. Тот самый исправленный вариант.
«Лана» смотрит в окно, как Лекс запихивает в машину своего слащавого любовничка. Чертов мальчишка! Лекс тоже хорош. Впрочем, это отличительная черта всех Луторов - ломать чужие планы.
От бессильной ярости перехватывает горло. Он теряет контроль всего на секунду. Но этого достаточно. Чужое тело безжизненно падает на пол.
Опять всё с начала.
***
До дома они доехали молча. Всё так же молча Лекс проследовал в спальню. Кларку ничего не оставалось, как обреченно плестись следом. Он понятия не имел, что скажет Лутору. Что тут вообще можно сказать? Причем такого, чтоб тебя не прибили на месте.
Говорить не пришлось.
Лекс просто толкнул его на кровать. Навис над ним, как дамоклов меч, одной рукой упираясь в матрас у него за его плечом, а другой - расстегивая ширинку. Коротко вжикнула молния, больно резанув по уже давно обнаженным нервам Кларка. Чужая рука обхватила ствол. Властно. По-хозяйски. Провела сверху вниз. Шершаво и грубо. Кларк невольно поморщился. Рука тут же выползла назад. Лекс медленно облизал каждый палец. Вылизал ладонь. И попробовал снова.
И всё это - глаза в глаза, взяв Кларка в убийственный зеленый плен.
Со смоченной рукой дело пошло легче. Плавно и нежно. Но - сильно и требовательно.
Кларк застонал, вскидывая бедра, выгнулся. Для него этого слишком много. Для него этого слишком мало! Ему хочется больше. И он просит: стоном, всхлипом, глухим рычанием.
Лекс растирает по чувствительной головке каплю терпкой смазки. Будто втирает жидкий криптонит. Кларк выгибается дугой. И Лекс начинает скольжение в поисках верного - нужного - ритма. Кларк инстинктивно толкается ему в руку и зажмуривается. Пальцы тут же царапают нежную плоть. Синие глаза распахиваются от боли. Несильной... даже пикантной ... но - боли. Боли-предупреждения. И Кларк больше не смеет закрыть глаза. И тонет-тонет-тонет в глазах любовника... в его руках... в себе самом...
Рука снова внизу. Пальцы перебирают жесткие волоски. Играют с яичками. Кларка откровенно трясет. Большой палец Лекса зажимает канальчик у основания. Попался, Кент, теперь не уйдешь. Теперь не спасешься.
Остальные пальцы продолжают тем временем свою симфонию. Сарабанда для флейты и гитары, чтоб ее! Аллегро. Ададжо. А вот это уже слишком ададжиссимо, мать вашу! Но здесь всё - по желанию исполнителя.
Вверх. Вниз. На самое дно. И снова ввысь. Еще чуть-чуть!
Лекс отстраняется внезапно. Резко отшатывается, будто обжегшись. Отлетает к стене и обессилено сползает на пол.
- Лекс?..
Кларк не понимает. Он просто не в состоянии ничего понимать - сейчас, за пять секунд до оргазма.
- Не так... Только не так! Только не с тобой!
- Лекс?
- Мне нужно... Не бойся, я тебя не трону.
Что значит «не трону», тудыть тебя со мной через колено? У него же уже яйца болят! Он сейчас скулить начнет! Эй, Лекс, ты куда?
Чертыхнувшись, Кларк раздраженно запускает в трусы собственную руку.
Академия Эксельсиор
Октябрь, 1996 год
Уж где-где, а в церкви Лекс западни не ждал. Пришел чинно попрощаться с «лучшим другом». Гори ты в огне, Дункан, за свое предательство.
Школьная церковь встретила младшего Лутора таинственным полумраком, мерцающим трепетом свечей и умиротворяющим запахом воска и ладана. А еще - мрачным и растрепанным Оливером Квином. Затащившем его в какую-то подсобку.
- Побойся бога, Квин! Тело твоего любовника еще остыть не успело, а ты уже лапаешь его лучшего друга!
- Я... - Оливер нервно облизывает губы. - Нам нужно поговорить, Лекс.
- Как ты привык болтать с Дунканом в заброшенных классах? - усмешка выходит злой, почти ядовитой.
- Чтоб ты знал, Лекс!..
- Я знал, Олли! В том-то вся и штука, что я знал всё. И то, что я стащил с Дункана парик - не совпадение. Я сделал это специально. А вот ты, сдается мне, перепутал, когда кинулся нас разнимать. Немудрено: лысины, они ж все на одно лицо!
- Я испугался... за тебя...
- За меня? А меня ты не боишься? Не боишься, что я всё расскажу твоим дружкам?
- Да кто тебе поверит, придурок?! - недавнее смущение Оливера смывает волной злости. - Фаллос ты ходячий! Твоя башка - сплошной фаллический символ!
- Откуда такая любовь к фаллическим символам, Олли?
- Откуда в тебе столько дерьма, Лекс?! Ты можешь хоть раз вести себя по-человечески?! - Оливер толкает Лекса к стенке, тяжело наваливается сверху.
Лекс бедром чувствует чужой стояк. О, да у вас стоит, мистер Квин! Да еще как стоит! Дункан два дня как в гробу (еще не в могиле даже), а ты уже соскучился без дрочки, старина Олли?
Что-то темное, мутное поднимается в его душе, туманит разум. В нем берут верх какие-то дикие первобытные инстинкты.
- А по-человечески - это как? - шипит он. И его рука неожиданно для него самого обхватывает чужое хозяйство. - По-человечески - это вот так?
У Оливера перехватывает дыхание. Он судорожно ловит воздух широко раскрытым ртом. Но отстраняться не торопиться. Лекса трясет от неконтролируемой ярости: ах так?! Ну погоди же!
К черту молнию! И трусы здесь явно лишние. Вспотевшая ладонь слишком сильно обхватывает чужой член. Но возражений не следует. Лекс судорожно дергает рукой, то ли вверх-вниз, то ли вправо-влево. Оливер морщится - и Лекса накрывает. Если уж взялся за дело, то делай его хорошо. Этот постулат папочка вдолбил ему в глотку вместе с материнским молоком. Мамочка одаривала Лекса молоком, а папочка - прописными луторовскими истинами. И теперь они лезут наружу.
Лекс перехватывает чужой член поудобнее и начинает осторожно подбирать нужный темп. Внимательно следя за выражением лица одноклассника, подмечая малейшие нюансы: закатившиеся зрачки, дрожащие губы, покрасневшие уши. А член в руке? Ну что ж, если и член? Ничего особенного. Если вниз не смотреть, то почти как себе. Особой разницы-то и нету.
Нет, есть. Когда Дункан дрочил себе, ты так не хныкал, Олли. Не захлебывался собственными криками. Чужая рука, ритмично скользящая вверх-вниз. Прихватывающая крайнюю плоть. Задевающая головку. Эта чужая рука сводит тебя с ума, ведь так? И вот так. И еще вот этак...
- Да... Сильнее, Лекс... Пожалуйста! Блин, как же я об этом... А-а-а! Каждый раз... И на уроках... Твоя чертова лысина... Ты мой маленький пенис... Мой! Слышишь, только мой! Ах!
Лекс двигает рукой сильнее. Впитывает в себя стоны давнего врага. Вместе с его запахом, въедающимся в кожу. Вместе с его признаниями. Вместе с его оргазмом.
В той пыльной каморке школьной церквушки Лекс впервые почувствовал себя богом. Вершащим чужие... пусть не судьбы... но разве людские желания - не двигатель всего сущего? В той каморке он впервые испробовал власть на вкус. Власть над другим человеком. Оказывается, секс - это так приятно. Так удовлетворяюще.
Позднее он решил для себя, что слаще победы в постели может быть только победа в постели над мужчиной. В женщинах, конечно, тоже есть своя прелесть, но они в большинстве своем так хрупки. Слабый пол, что с них взять? Это полупобеда какая-то. Покорить самца - вот это круто. Вот это классно. Вот это крышесносно. Такая победа тешит самолюбие. Израненное в детстве самолюбие. Бальзам на школьные раны.
- Понравилось, Олли?
Наверно, у Квина от оргазма крышу снесло. И уши заложило. Как по-другому объяснить, что он не расслышал издевки?
- Угу. Это было грандиозно, Лекс. Нет, правда... Я тебя...
- Для тебя я мистер Лутор, - перебивает его Лекс. - Отныне и во веки веков. Заруби это на своем худеньком плюгавеньком члене.
Он отталкивает от себя ошалевшего Квина, брезгливо вытирает перепачканную ладонь о его пиджак. Белесые разводы на траурном бархате смотрятся дико. Уже в дверях Лекс оборачивается:
- Я навсегда запомню твои мольбы, Олли. Так же, как и ты навсегда запомнишь этот оргазм. Я даже не против, если ты будешь дрочить на эти воспоминания долгими зимними вечерами.
Метрополис
наши дни
- Что значит, запер дома?
- Я под домашним арестом, Хлоя.
- Но это же не мешает тебе пить чай у меня на кухне?
- Да, но Лекс не знает, что я пью чай у тебя на кухне. Он велел мне сидеть дома. Лана в больнице с переутомлением, а он даже не разрешает мне ее навесить!
- И ты смылся через окно.
- Хм. Через балкон.
- Невелика разница. Ты пробовал с ним поговорить?
- Он не хочет говорить. Блин, он даже меня не хочет! Он третий день меня избегает! У него, мол, полно дел!
- Ну, - Хлоя нерешительно пожимает плечами, - дел у него и вправду хватает: Луторкорп и Квин-индастиз находятся в состоянии негласной войны.
- Мать твою!
- Оставь мою маму в покое и объясни толком, в чем дело.
Спустя пару чашек фруктового чая, пары недоопрокинутых стульев и таки опрокинутого в сердцах столика Хлоя наконец сумела вырисовать в своем неординарном мозгу картину последних событий. И, кажется, даже умудрилась в них разобраться. Есть от чего почувствовать себя гением.
- Ну что ты молчишь? Скажи уже что-нибудь!
- Прости, я просто пыталась вспомнить, ты всегда был на голову пришибленный или это тебя Квин в той подсобке об полку башкой шандарахнул?
- Хлоя...
- Извини, Кларк, но это не поддается моему человеческому мышлению! Я не знаю, какие нравы у вас там на Криптоне, но у нас не Земле всё немножко иначе. Может, я просто не поняла чего? Лекс попросил у тебя тайм-аут - и ты тут же переехал к Квину?! К тому самому Квину, с которым изменил этому самому Лексу? Какого черта?! У нас гостиниц в городе полно!
- Оливер - мой друг.
- Не люби мне мозги, Кларк Кент. С друзьями не трахаются в подсобках. Этот вывод я сделала на основании наших с тобой дружеских отношений.
- Мы не трахались!
- А судя по описанию - очень похоже! - Хлоя переводит дыхание и начинает уточнять детали: - И при этом ты надеешься, что с Лексом у вас еще всё наладится?
Кларк всем своим видим демонстрирует, что да, очень даже надеется.
- И теперь Лекс держит тебя под замком?
- Да.
- Но к телу не подпускает и сам на провокации не ведется?
- Ну... в общем, да.
- И чаем не поит?
- Хлоя!
- Я просто уточнила. А чего ты от меня хочешь, Кларк? Честно говоря, не понимаю, чем я тут могу помочь.
- Я просто запутался. Сам не знаю, чего хочу. Что делать. И я подумал, если поговорю с кем-то...
- Этот кто-то объяснит тебе то, что ты должен понять сам.
Кларк смущенно теребит край рубашки. Хлоя сердито хмурится. Она не любит лезть в чужие отношения. Тем более, в отношения Кларка. Это до сих пор... болезненно. И неудобно. К тому же, Хлоя не уверена в собственной непредвзятости. Для нее - как журналистки - это вообще болезненная тема.
- Кларк, это не тот случай, когда стоит слушать чужих советов. Ты должен сам понять чего хочешь. Но если ты до сих пор не сказал ему правды... И эта глупая измена... Может, это бессознательная попытка избавиться от этих отношений? Может, тебе пора... уйти от Лекса? Попробовать с кем-то другим...
- Я не смогу с другим, - Кларк запускает руки в волосы, с силой сдавливает голову, пытаясь удержать рвущееся изнутри отчаяние. - Черт, да я даже уснуть не могу, пока не услышу его дыхания! Третью ночь пробираюсь в его спальню, как вор. И сплю до утра на коврике у кровати, как последний придурок!
- Это ломка, Кларк. Это проходит. Надо перетерпеть.
- Я не вытерплю, Хлоя. Это тот самый вариант, когда лечение хуже болезни.
- Но ты еще даже не пробовал!
- Но я уже этого боюсь! До дрожи в коленках. До черноты в глазах. До тошноты.
- Ну так пойди протошнись - и живи себе дальше. Потому что с Лексом тебе теперь житья не будет. Он тебе измену с Квином и на смертном одре припомнит. Хорошо, если собственном. Хотя, зная его характер, не удивлюсь, если он сперва тебя уморит!
Кларк прячет лицо в ладонях. Голос его звучит приглушенно. И как-то обреченно.
- Может, оно и к лучшему. Может, это и есть выход?
Хлоя в ужасе качает головой.
- Это не любовь, Кларк... Это какой-то мазохизм... Так жить нельзя.
Кларк резко оборачивается и впивается взглядом в лицо лучшей подруги:
- А как можно? Расскажи мне, как можно жить без него?
- Я не знаю, Кларк, - она уже плачет или это просто игра теней?
Парень вздыхает, понурив голову.
- Я тоже, Хлоя, я тоже.
Следующая часть - последняя. Потерпите: недолго осталось...